Читать «Поэты пражского «Скита»» онлайн - страница 187

Нет, это совсем другое!.. — Это нежность и тихая грусть… Не любишь — так Бог с тобою! Не смотришь — не надо, пусть!.. Это чувство безмерно святое… И в груди моей сказочный храм! И хочется только рукою Провести по твоим волосам…

«Студенческие годы». 1925. № 3 ДНИ

ДНИ

Они тягучие, медлительно вялые… Они сверкающие безумной стрелой… Они какие-то скорбно усталые, Они орошенные тихой слезой, Они переполнены болью желания, Они возрастают в тоскливой тени… Они — ожидание, одно ожидание, Эти тоскливые, серые дни.

«Студенческие годы». 1925. № 3

В СУМРАКЕ

Тускнеет вечер. Вяло глохнут звуки, И только бьют часы в девятый раз. Ложится тень на стиснутые руки, И мягче, и светлей глубины глаз. Цветную лампу засветить нет силы, И сумрак вьется, тусклый и немой… Я с дрожью жду, когда твой голос милый Произнесет: «А мне пора домой…» И ты уйдешь. Задремлет вечер синий И я скажу: «Он был в последний раз!» Но звезд ласкающих жемчужный иней Напомнит мне улыбку тихих глаз.

«Студенческие годы». 1925. № 3

НОЧЬЮ

Вновь вверху повиснет месяц старый, Пальцы мне положит на ресницы. Может быть, мне что-нибудь приснится В странно-четкой полудреме жара. В небе талом ночь роняет бусы И лицо за синей тканью прячет. В сотый раз я вспоминаю, плача, Незаслуженных обид укусы. Тишина, зловещая химера, Закружилась в пляске неизменной. Разве кто-нибудь во всей Вселенной Боль мою великую измерит?.. Месяц мутный лезет выше, выше; Тяжелеют пальцы на ресницах… Я одна. Я не могу молиться… Отвечай же, Господи, — Ты слышишь?!..

Прага, 12.2.1930

ГОРОДСКАЯ СИМФОНИЯ

(Городская проза)

Ненужных писем груды на столе. Счета. Часы. Над полкой — паутина. Под пальцами — уже вот сколько лет — Зубцы трескучей пишущей машины. Окно глядится в мутный, узкий двор; Маячат люди — пасмурные тени. Когда диктует шеф, он холодно, в упор, Глядит на робко сжатые колени. На письмах марки вянут на столе, Кричат о том, что есть другие страны. Кривится рот унылее и злей, И колок треск машины неустанный. И в этом треске злая бьется грусть. Все ниже гнутся узенькие плечи. А день — как жизнь — так неизменно пуст И эту боль тупую не излечит. Ах, этих губ не надо никому, И не нужны упрямые ресницы!.. Скорее убежать домой и в полутьму. Чтоб в самый дальний уголок забиться!.. К стеклу холодному припав горячим лбом. Наверх глядеть в мучительном вопросе, Туда, где Божья длань серебряным серпом Срезает звездные колосья.

«Неделя Týden». 17.V.1936. № 59