Мне сегодня с грозой не тревожится,с мокрым грохотом летнего дня.На земле запупырилась кожицапод дождем, как копытом коня.И на листьях — оранжевым конусом, —расширяя ненужную боль,гнулись радугой желтые полосысолнца — в каплях прозрачных неволь.Тогда полдня струящийся занавеся менял на янтарный закат,и насмешливо тополи кланялись,окружавшие брызжущий сад.Не пьянящим ли воздухом травитсяслед в душе и широкой груди —когда вечером летней красавицевместе с звездами дымно кадил.
VII
Фонарных решеток узоры на стенах,пестрят закоптелые своды таверн,и красны блестящие камни ступенек,ведущие к устью канала Марен.Упругие ряби живого агатаподатливо брызжут под черным веслом.«В таверну, в таверну! Сегодня богатыми щедрым, signori, я буду послом!».Спешащая тень остроносой гондолымелькает на зелени мокнущих стен,и капает гулко сочащийся холод —замерзшая кровь обессилевших вен.На черной воде окровавленный кокон —краснеет, как сгусток крови, полоса,и светят гондоле из огненных оконтаверны раскрытой ночные глаза.
VIII
Мне ль для тебя — сказать, так будет жутко.Очнувшись в четкости запнувшихся минут, —твой мутный сон — в прорытых промежуткахзасыпать строфами — горою черных руд.Иди, иди! Проснешься ли от боли,от диких выкриков алтайских колдунов —в парижских улицах, и в этом я не волен,скалистый кряж, покрытый лесом снов.И пусть покажется средь острошпицых кровель,в покрытых лунной чешуей стенах —твой дым костра, во дни алтайских ловель —в парижских улицах — разметывает прах.
IX
Мостков деревянных скользящая сырость,кабинок коричневых черные рты.Волна набежала на пляж и зарыласьв песок солнценосной и желтой икры.Янтарные смолы прозрачны на досках,и душно в бутылочной зелени вод.У самого берега хлюпает плоскозалитый медузами тонущий плот.Внизу серебрятся в корзинах макрели,блестящие солью своей чешуи,и медленно плещется светлая зелень —пронзенная солнцем — далекая ширь.
