Читать «Вице-консул» онлайн - страница 54

— В любое другое, на первых порах.

Но Майклу Ричарду хочется еще поговорить о вице-консуле.

— В его досье, я слышал, есть слово «невозможный».

— Что же было невозможно?

— Чего он хотел от тебя, Анна-Мария?

Она внимательно слушает. Вопрос Майкла Ричарда застал ее врасплох.

— О! Это не вполне ясно.

— А что, если вице-консул из Лахора таким и был — всего лишь человеком из тех, что ищут женщину, подле которой они надеются обрести забвение?

Улыбнулась ли она?

— Что там в точности написано, в его досье? — спрашивает Майкл Ричард.

— Ох! — вздыхает она. — Например, что он стрелял ночью по садам Шалимара.

— Свою калькуттскую резиденцию он тоже громит?

— Нет, — Анна-Мария Стреттер смеется, — никоим образом.

— В Лахоре он стрелял и по зеркалам.

— Ночью в садах Шалимара спят прокаженные.

— Днем тоже, в тени под деревьями.

— Быть может, он тосковал по женщине, которую мог бы узнать… где-то в другом месте?

— Он говорит, что еще никогда… это правда?

— Я почти уверен, что подобные… вещи… — говорит Питер Морган, — он считал как бы своим долгом, поскольку всегда жил с мыслью, что однажды ему придется совершить нечто непоправимое, после чего…

Она вступает в разговор, улыбаясь:

— В самом деле, причем он полагал необходимым пройти через комедию — больше, чем кто-либо, думается мне.

— Комедию чего?..

— …ярости, например.

— Он не сказал тебе об этом ни слова?

— Ни единого, — подтверждает Анна-Мария Стреттер.

— После чего… а дальше? — спрашивает Майкл Ричард.

— После чего, — продолжает Питер Морган, — он будет иметь право на всех окружающих, на их внимание, на любовь мадам Стреттер.

Снова где-то далеко постанывает во сне Калькутта.

— Вот уже три месяца одни и те же журналисты обжираются и заваливаются спать в твоем доме, — говорит, смеясь, Джордж Кроун.

Она объясняет: эти люди застряли в Калькутте из-за проблем с визой, собирались в Китай, здесь им смертельно скучно.

— Что-нибудь будет сделано, чтобы обеспечить Малабарский берег рисом до нового урожая?

— Ничего. Федеративный дух отсутствует, так что ничего серьезного.

— Очередь на неделю за фунтом риса, Россетт, приготовьтесь терпеть.

— Я готов.

— Нет, — возражает Анна-Мария, — все так думают, а на самом деле вовсе не готовы, и это особенно досадно, что так думают.

— Самоубийства европейцев во время голода, который их, однако, никак не затрагивает, — странное дело.

— Анна-Мария, Анна-Мария моя, сыграй Шуберта, — просит Джордж Кроун.

— Пианино расстроено.

— Когда я буду умирать, я позову тебя, чтобы ты пришла и сыграла мне Шуберта. Не так уж и расстроено пианино, тебе просто нравится повторять эту фразу: пианино расстроено, такая влажность…

— Верно, эту фразу я говорю для затравки. И еще одну, о скуке.

Чарльз Россетт улыбается ей.

— Вам я, кажется, тоже ее сказала?

— Да.

Все переходят в элегантный будуар, где он увидел ее в первый раз и куда не чаял вернуться. Это бельведер с видом на парк и теннисные корты. У дивана стоит пианино. Анна-Мария Стреттер играет Шуберта. Вентиляторы Майкл Ричард выключил. Воздух вдруг тяжело давит на плечи. Чарльз Россетт выходит, возвращается, садится на ступеньки крыльца. Питер Морган говорит, что пора уходить, и ложится на диван. Майкл Ричард, облокотившись на пианино, смотрит на Анну-Марию Стреттер. Джордж Кроун рядом с ней, он сидит, закрыв глаза. Из парка веет тиной, видно, начался отлив. Липкий запах олеандров и едва уловимая вонь тины, покачиваясь в очень медленном движении воздуха, то смешиваются, то разделяются.