Читать «Волгины» онлайн - страница 108
Георгий Филиппович Шолохов-Синявский
24
Сбросив многотонный груз фугасных и зажигательных бомб, эскадрилья тяжелых бомбардировщиков «Хейнкель-111» взяла курс на запад. Командир майор Бюхнер, имеющий рыцарский крест за операцию на острове Крит, произвел радиоперекличку боевых единиц. Из двадцати семи машин не отзывалась только одна — молодого лейтенанта Людвига Ренке.
— Ренке! Ренке! — звал Бюхнер в микрофон.
Ренке, которого он считал своим питомцем и способным учеником, не отвечал.
— Повидимому, у него испортился передатчик, — подсказал флагману Крюгге, шедший третьим в воздушном строю.
— Не могу допустить этого, — недовольно буркнул в микрофон Бюхнер. — Я говорил с ним три минуты назад, в момент бомбометания. Ренке положил груз очень точно.
Эскадрилья шла над темными лесами Белоруссии. Высоко над землей плыл хриплый ноющий гул. Позади поднималась махровая стена пламени. Это горели эшелоны, нефтесклады, вагоны и пакгаузы на станции Барановичи.
— Ренке! Ренке! — снова принимался звать Бюхнер. — Как вы думаете, Крюгге, не путается ли он где-нибудь рядом? Не может быть, чтобы его подбили.
С минуту в шлемофоне Бюхнера что-то потрескивало, потом снова послышался голос Крюгге:
— А здорово мы угостили нынче русских. Я вывалил весь свой груз прямо на вокзал. Давно я не видел такого зрелища. Хотел бы я, чтобы наш пузан Геринг посмотрел на эту работу.
В шлемофоне послышался суховатый смешок Крюгге.
— Мне жаль Ренке, — не успокаивался Бюхнер. — Если он погиб, это большая утрата для нас.
— Я не верю в его гибель, — коротко ответил Крюгге.
В разговор вмешался третий веселый голос:
— Эй вы, Крюгге!
— А-а… Штрумпф? Здорово, чурбан!
— Доброй ночи, шалун. Как у тебя настроение?
— Как у голубя. Одно плохо — мы, кажется, потеряли Ренке…
— Я слышал. Не может быть: не такой парень…
— Правда, мы здорово всыпали нынче русским?
— Что и говорить. Они жарятся, как каштаны. Я не завидую сейчас тем, кто в Барановичах.
— Ренке! Ренке! — продолжал устало звать Бюхнер.
Но Ренке не отвечал: его бомбардировщик горел в лесу под Барановичами…
На станции тем временем пожарники и бойцы местной противовоздушной обороны продолжали вытаскивать из-под обломков раненых и носить их в бомбоубежище. От огня всюду было светло, как днем, и отличать живых от мертвых было не трудно.
Толпы людей шли по улицам из города — в поле. Дорогу им освещали красные отсветы бушевавшего на станции пожара. По мостовой, по розоватосветлым стенам домов мелькали длинные уродливые тени.
Две женщины — низкорослая, полная, как румяное налитое яблоко, одетая в широкую сборчатую юбку и расшитый красной нитью полотняный передник, и высокая, пожилая, с крутыми мужскими плечами — шли по дороге.
Город давно остался позади, и только видно было красное дымное облако. Занимался рассвет. Над ржаным душистым полем заводил свою раннюю песню жаворонок. С каждой минутой становилось все светлее. Румяный свет еще не видного за лесом солнца разгорался все ярче. Жаворонки заливались все громче. А люди все шли и шли, и среди утренней тишины был слышен их торопливый топот, усталое натруженное дыхание. Молодайка в вышитом переднике бережно прижимала к груди какой-то сверток. Пожилая высокая женщина вдруг остановилась.