Читать «Моя чужая жена» онлайн - страница 118
Ольга Карпович
– Радость, радость моя… — Митя еще сильнее прижал ее к себе.
За окном снова раздался гудок. Митя с усилием разжал руки. Аля вдруг заторопилась, стала серьезной и сосредоточенной. Проверила документы, деньги, застегнула плащ, перекинула через плечо ремень сумки.
– Ну все, все, бегу. — Она быстро направилась к выходу и уже у дверей окинула его долгим взглядом. — Так я не прощаюсь.
– Я буду сидеть здесь и считать закаты, и если ты не вернешься…
– Я вернусь. Я всегда возвращаюсь, ты же знаешь, — усмехнулась она и вдруг добавила задумчиво: — А глаза у нее, как у тебя, точно.
Аля вышла. Митя слышал, как захлопнулась дверь, как простучали торопливые шаги по деревянному крыльцу. Через минуту за окном взревел мотор, и светло-желтая «Волга» исчезла за воротами.
Он поднялся, подошел к распахнутому окну. Рыжие кленовые листья казались еще ярче, свежее в дрожащем от уходящего дыхания лета воздухе. Темно-розовое закатное небо словно тянуло ввысь ветки деревьев, прощаясь с ними последним жаром, трепетом, последней ностальгией по ускользающему теплу, солнцу, свету.
Митя сел в старое плетеное кресло, закурил и принялся представлять себе путь Али. Вот ее машина уже вывернула из поселка, проехала перекресток, дальше за ней увязалась местная дворовая собака, одна из тех, что он подкармливал… Вот Аля подъезжает к аэропорту, открывает высокую стеклянную дверь. И чем она дальше, тем ближе день, когда он снова увидит ее. А там, в той далекой стране, маму ждет маленькая темноволосая девочка с такими же, как у него, глазами… На кухне Глаша включила радио, и из-за неплотно прикрытой двери до Мити донеслась старая, с детства запомнившаяся мелодия: «Счастье мое… Ты всегда и повсюду со мной…»
В груди что-то дрогнуло. Митя улыбнулся и откинулся на спинку кресла. Собственное тело почему-то стало вдруг легким, невесомым, словно он мог подняться над самим собой, освободиться от тяжести прожитого, увидеть и крохотную девчушку на руках у улыбающейся матери, и Никиту, взрослого, любимого всеми мужчину, главу семейства, отцовскую надежду и гордость.
«Не бывает бесцельно прожитой жизни, — пришло к нему спокойное понимание. — Все наши промахи и ошибки, все заблуждения и раскаяния — лишь шаги к какому-то далекому, пока скрытому высшему смыслу. Лишь ступеньки к той расплавленной солнцем вечности».
Папироса упала на дощатые перила и покатилась к карнизу, гонимая легким порывом ветра. На лицо Мити опустился багровый отблеск разливающегося над лесом заката.
