Читать «Альбина и мужчины-псы» онлайн

Как все чилийцы, Каракатица разговаривала,  что-то мурлыча себе под нос; смеялась по любому поводу, даже когда умирал кто-нибудь известный; пила красное вино, пока не валилась наземь, - а проснувшись, обнаруживала, что туфли украдены; ела лепешки и ежиные языки под зеленым соусом, с приправой из обжигающего свежего перца; если карабинеры избивали дубинками «подстрекателя», отворачивалась, притворяясь, что ее здесь как бы и нет; но она была родом не из Чили, а из Литвы. В двухлетнем возрасте ее доставили в порт Вальпараисо: с одной стороны - мать, огненно-рыжая толстуха, говорившая только на идиш, с другой - отец, вялый, длинный (два метра десять сантиметров), безобидный, как птичка, и практиковавший предельно земное ремесло мозолыцика: посредством молитв он удалял наросты с ног. Его звали Авраам, а супругу - Сара. Долгие годы он мечтал о сыне по имени Исаак, «приносящий веселье». И когда после многих тревожных усилий, через десять месяцев - беременность, малокровие,6щипцы, кесарево сечение, тугая перевязка, - Сара разрешилась девочкой, несгибаемый Авраам дал ей это имя. Однако девочка, еще до того, как начала ходить, разражалась при слове «Исаак» гневным ревом, и успокаивала ее лишь ложка меда. Тору в переводе на ладино она не стала даже открывать, и первой ее книгой оказался «Горбун» Поля Феваля. Анри де Лагардер просто пленил девочку, и она принялась ходить согнувшись и косолапо: носки туфель торчали в разные стороны, а руки висели под прямым углом к телу. Никто не позаботился о том, чтобы разогнуть ее обратно; так возникло прозвище «Каракатица». Имя, обрекавшее на страдания под градом насмешек, было отброшено; осталось одно прозвище. Девочка поняла, что ей суждено стать злобной каракатицей, защищенной от мира панцирем. В одиннадцать лет она переломала своим сверстникам с десяток носов, и ни одна школа не соглашалась ее принять. У Авраама - между сводившим мозоли бормотанием и походами в синагогу - явно не оставалось времени для воспитания дочери. Каракатица выросла на улице. Она много чему научилась, как то: продавать дрянные часы втрое против их настоящей цены под предлогом, что они краденые, красить в черный цвет копыта лошадей, принадлежавших похоронщикам, мыть и расчесывать собачек дорогих шлюх, изготовлять «контрабандный виски» из чая, сахара-сырца и аптечного спирта. В тринадцать лет у нее умер отец и случились первые месячные. Каракатица забралась голая верхом на гроб и стала изображать скачку, окрашивая кровью простое нелакированное дерево. Сара, при поддержке тут же возникшего нового мужа, прогнала ее из дому. Каракатица, с трагической маской на лице, объехала всю страну - длинную, тощую, непонятную, как ее отец, - и осела наконец на самом севере, в Икике, засушливом портовом городе. Туда спускались с гор пропивать жалованье добытчики меди и селитры, не обращая внимания на стлавшийся по улицам запах гниющей псины: он шел от фабрик рыбной муки. Каракатица устроилась служанкой в Испанский клуб - здание в «арабском» стиле, архитектора которого вдохновили картинки из «Тысячи и одной ночи» (потрепанное французское издание 18** года). Сгорбленная фигура Каракатицы портила посетителям аппетит, и ее определили на уборку отхожих мест. Через год у нее начали пробиваться усы. Невзирая на увещевания хозяина- арагонца, Каракатица отказалась их сбрить. Когда