Читать «Гастролеры и фабрикант» онлайн - страница 96

Все за столом рассмеялись. «Граф» в своей непосредственности был просто чудо и душка. И вообще, все было в лучшей степени приятственно и душевно.

Компания… Вот еще одно необходимое условие для совершения таинства обеда. То есть для того, чтобы это таинство было отдохновением по-настоящему теплым и благостным.

Разумеется, можно отобедать и одному, получая при этом удовольствие. Но, согласитесь, обед в компании, когда собрались люди приятные, – совсем иное дело. Тут двойное наслаждение как от закусок и пития, так и от душевного общения. А уж если за столом собрались единомышленники, имеющие единую мировоззренческую точку зрения, то обед превращается в настоящий праздник и счастливейшее событие в жизни…

В ударе сегодня был Алексей Васильевич. На него как самого великовозрастного из присутствующих, исключая, естественно, господина мильонщика, обед действовал наиболее благотворно и умиротворяюще. Огонь-Догановский беспрестанно рассказывал случаи из своей богатой на события жизни, конечно, избегая тех, которые могли бы насторожить Феоктистова и навести на ненужные раздумья, и неподражаемо толковал хохляцкие байки про Акулину и Богдана Ильича. Как они познакомились, когда у Акулины юбка застряла промеж ягодиц, а Богдан Ильич эту юбку поправил, за что и получил оплеуху, после чего он вернул юбку на прежнее место, засунув ее, как и было доселе, меж ягодиц, после чего схватил еще одну пощечину. Как потом стали они встречаться, и Богдан Ильич то и дело попадал впросак, делая то, что вовсе не следовало бы делать. Но более всего слушателям понравился сказ про чудище, живущее в одном из смоленских озер в двух верстах от имения Огонь-Догановского.

– Я еще мальцом был, – начал свой рассказ Алексей Васильевич. – Уже тогда прошел слух, что в озере Лесное живет чудище с головой удава и туловищем крокодила, только у него вместо ног – ласты, как у тюленя. Конечно, мало кто из наших видел когда-нибудь в жизни тюленя, но сказывали именно так. Чудище, дескать, поселилось в озере во времена императрицы Елизаветы Петровны, а откуда оно пришло или приплыло – неведомо…

– Как оно могло прийти, ежели у него вместо ног – ласты? – заинтересованно спросил Феоктистов. Он любил подобные истории о разных осьминогах, уволакивающих в пучину вод корабли, и о доисторических животных, которые могли сохраниться и жить столетие за столетием в диких и не доступных для человека местах. В этом сказывалась некоторая романтичность его натуры, глубоко запрятанная в недрах души и запертая на семь замков. Купцу и промышленнику, да и вообще деловому человеку такое чувство, как романтизм, совершенно не пристало…