Читать «Гастролеры и фабрикант» онлайн - страница 94

– Ну, зачем же вы так? – произнесла Ольга-Эмили, заметившая, в отличие от прочих ее поклонников, точный и быстрый удар Ленчика. Однако в голосе ее не чувствовалось осуждения. Скорее в нем слышались игривые нотки с примесью легкого упрека. Настоль легкого, что выходка Ленчика, похоже, была немедленно прощена.

– А чо это он? У меня синяк будет, – простецки ответил Ленчик и непринужденно взял актрису под локоток: – Позвольте вас проводить, мадемуазель. А то эти, – он небрежно кивнул в сторону толпившихся поклонников, – совсем вам проходу не дают…

На удивление всем, Эмили Кроусфорд руку не отняла и последовала вместе с Ленчиком к выходу.

У дверей актрису уже поджидала коляска. Ленчик бережно, по-прежнему придерживая за локоток, усадил девушку в экипаж и сел следом. Толпа поклонников ахнула.

– Сейчас она покажет наглецу, где раки зимуют, – произнес господин с бонбоньеркой под мышкой.

На что хлыщ с букетом помятых гвоздик мстительно засмеялся.

– А вы куда? – спросила Ольга, когда Ленчик уселся рядом.

– А я с вами, – ответил Ленчик и громко приказал кучеру: – Трогай, приятель.

Ольга не разразилась бранными словами в адрес Ленчика и не стала выталкивать его из коляски. Она даже не стала просить его выйти. Внимательно посмотрев на него, девушка отвернулась и сказала, словно обращаясь к окну:

– А вы не пожалеете?

На что Ленчик, ни на секунду не задумываясь, ответил, преодолевая подступивший к горлу ком:

– Никогда…

* * *

Обед у Севы Долгорукова был превосходен. А что такое обед, господа, когда прозвучало долгожданное «прошу за стол» и вы сели на «ваше» место? Это праздник души и тела. А лучше сказать – таинство! И хоть вы присутствуете за столом не один и даже поддерживаете разговор, с вами происходит великое преображение. Очищение, если можно так сказать, души и всего духовного человеческого нутра от всего наносного и негативного, как стала выражаться молодежь, с появлением такого нововведения, как фотографические карточки.

Откушав жареного поросенка, настроение ваше коренным образом улучшается. Тревоги и волнения, угнетающие вас первую половину дня, кажутся теперь мелкими и никчемными, а после паштета из гусиной печенки и грибного пирога или пирога с севрюжкой и вовсе сходят на нет. Стопочка очищенной водочки смывает последние остатки треволнений дня, и вот уже солнышко встает если и не за окном, то в вашей душе. Как славно! И как хочется жить! Безмятежно и беззаботно, наслаждаясь уже тем, что жив и относительно здоров.

Особенно начинаешь ценить обеды с возрастом. Это раньше, когда вам было лет двадцать – двадцать пять и у вас недоставало ни времени, ни желания вкусить все прелести обеда или ужина, прием пищи мало что для вас значил. Разве что поддержать силы для суетливых и мало чего значащих деяний, которые вы запланировали на остаток дня. Но чем тяжелее груз прожитых лет, тем более значимым будет являться обед, а равно с ним и ужин. Словом, обед – это и удовольствие, и польза, и некое философски значимое событие, не позволяющее вам совершать ненужные глупости и поступки.