Читать «Твари, подобные Богу» онлайн - страница 48

— Ну, не замуж, но… сошлась с одним человеком. Очень уговаривал.

— А она не хотела?

— Много лет. А сейчас старости одинокой испугалась.

— Не мне судить, только, может, зря. Похоже, она еще сильней к отцу твоему душой потянулась — не так ей с новым-то, и весь сказ, хотя человек он, видать, хороший.

— Хороший. Строгий только. Он у нас в школе физкультуру преподавал, его все боялись.

— Ясно, ясно… В общем, связь у твоей матери с отцом крепче стала. Раньше она из-за тебя сопротивлялась, да ты выросла, у тебя своя жизнь, так что ее на земле толком ничего не держит. Вот и вижу: помереть может. В одночасье. От сердца, вроде.

— Нет! — Ласточка в ужасе зажала рот ладонью.

— Ничего, ничего, девонька, бог даст, обойдется. Сверху-то им видней, но, раз я в твою судьбу вмешалась, то… рядом буду до самой своей смерти. И до тех пор ничего не бойся. Авось и с матерью обойдется. Только не думай, что тебе под моей охраной все позволено. Петьку-парнишку отпусти. Не твой он. Хотя сейчас, ясное дело, ему это не втолкуешь. Ты сама будь умней, на искушение не поддавайся. Не то пожалеешь.

Серафима затихла, но тотчас, заметив беспомощную растерянность Ласточки, воскликнула:

— Да не боись ты! Все хорошо будет. Прослежу за тобой. Напиши вот на бумажке свой адрес — ежели что, весточку пришлю.

Серафима говорила так, что ей было невозможно не поверить. Ласточка сразу надавала себе клятв и зароков, а когда они вернулись в Москву, добавила к ним еще десяток — наутро после приезда Питер позвонил домой и узнал, что его отец несколько дней провел в больнице из-за сердечного приступа, к счастью, не очень серьезного; все обошлось. Питер, еле сдерживая волнение, поговорил с отцом, а затем с матерью, которая без конца повторяла: «Как хорошо, что ты догадался позвонить, папа так рад, так рад, так рад!»

Происшествие как нельзя лучше подтверждало Серафимину способность «видеть», и Ласточке на сердце лег тяжелый камень.

Тем не менее, она встречалась с Питером еще два месяца — всякий день собиралась расстаться, но не могла. Очень их друг к другу тянуло, просто приклеивало. Временами Ласточка решалась наплевать на предсказания, и будь что будет, но моментально вспоминала разговор с «бабушкой», слова о сыне, и словно проваливалась в ледяную прорубь. Тут даже думать не о чем, надо срочно прекратить это сумасшествие! Потом, позаламывав руки час-другой, она успокаивалась — «обойдется, обойдется, как-нибудь обойдется» — и наутро снова бежала к Питеру, а едва утолив страсть, опять вспоминала «бабушку», терзалась: что я за мать? Ведь сын важнее всех мужиков на свете?

Она измучилась сама, истерзала Питера. Наконец, тот взбунтовался: хватит с меня вашей достоевщины, суеверий! Он узнал от Ласточки про страшные пророчества и, хотя буквально вчера утверждал, что «тут безусловно что-то есть», немедленно занял сугубо материалистические позиции и яростно набросился на возлюбленную. Ясновиденье — ерунда, кричал он. Чушь! Такая любовь не может умереть! Просто ты не осмеливаешься развестись! Из-за нашей разницы в возрасте! Не доверяешь мне, хочешь гарантий. А мы бы преспокойно поженились, уехали вместе с твоим сыном в Канаду, жили бы долго и счастливо и умерли в один день… Все русские женщины только о том и мечтают, а ты…