Читать «Герцоги республики в эпоху переводов: Гуманитарные науки и революция понятий» онлайн - страница 68

В первые годы перестройки российская интеллигенция имела довольно смутное представление о том, что ждало ее по ту сторону государственной границы.

«При раскрытии границ обнаружилось, что существует целый мир с его достижениями или просчетами — неважно, другие интеллектуальные традиции, в которых развитие все это время шло полным ходом. Поэтому встала задача усвоить все это многообразие и осознать, что реально происходило в гуманитарной сфере»

— так вспоминает об этом времени Ирина Прохорова, создатель и главный редактор журнала «Новое литературное обозрение».

В результате первого прорыва переводов начала 90-х годов зарубежная наука поразила многоликостью и многообразием, которое сочли залогом неисчерпаемого богатства. Поначалу не возникло особых сомнений в том, что по мере полноценного и всестороннего ознакомления с западной традицией неупорядоченная пестрота сложится в стройную картину.

Естественно, никто не станет отрицать, что за последние десять-пятнадцать лет российский интеллектуальный пейзаж радикально обновился и модернизировался. Шквал переводов, обрушившийся на российский книжный рынок в начале 90-х годов, к концу десятилетия расчистил почву для иного восприятия иностранных работ. Если в начале перестройки переводили невзирая на дату выхода в свет оригинала, то в начале нового тысячелетия перевод на русский язык в некоторых областях, например в философии, иногда опережает переводы на другие европейские языки. Вследствие этого привычка читать исключительно на иностранных языках постепенно стала уступать место чтению западных авторов по-русски: переводы оказывается легче и дешевле купить в России, чем заказать за границей или найти в оригинале. В целом переводы превратились в важный инструмент работы гуманитария, живущего в России. Изменение практик чтения повлекло за собой целый ряд серьезных последствий для научной работы: выбор литературы стал не столько определяться знанием конкретного иностранного языка, сколько зависеть от набора переводимых авторов.

Как сегодня оценивают российские интеллектуалы результаты более чем десятилетней переводческой активности? Удалось ли переводам расставить все по своим местам и помочь овладеть новыми методами?

Восприятие переводов, их роли и значения для развития российской интеллектуальной жизни выглядит далеко не однозначным. Чтобы представить себе, насколько широк спектр мнений, достаточно сказать, что переводы могут рассматриваться как средство «подавления самостоятельного интеллектуального процесса». В отличие от французских коллег, российские интеллектуалы редко жалуются на недостаток переводов (несмотря на то что, как мы помним, во Франции их публикуется в несколько раз больше, чем в России). Напротив, о переводах говорят не иначе как о разгулявшейся, неукротимой стихии: они «обрушились шквалом», «затопили и наводнили», «захлестнули волнами». Российские коллеги кажутся подавленными изобилием западных текстов на русском языке, которые властно влияют на реалии местной интеллектуальной жизни. Многообразие новых текстов продолжает вызывать ощущение растерянности у российского читателя и по сей день, пусть и не столь сильное, как в начале 90-х годов. И хотя в России (как, впрочем, и во Франции) по инерции не перестают рассуждать о необходимости «публиковать наследие и ликвидировать лакуны» (что должно занять, по прогнозам некоторых специалистов, как минимум еще четыре века), на прямой вопрос о том, что же следует немедленно перевести ради «ликвидации отсталости», ответ российских коллег весьма похож на ответ французских: в лучшем случае на память придет непереведенный труд классика античной истории Эрнста Курциуса или только входящего в моду итальянского философа Дж. Агамбена.