Читать «Чудовища были добры ко мне» онлайн - страница 110

Втянув их в себя, как кошка втягивает когти, Эльза побрела восвояси.

– Эй! – окликнул ее колбасник. – Эй, грязнуля!

Женщина остановилась. Она не понимала значения слов. Но тон мужчины, жест, каким он подзывал ее… Хотелось кинуться к жаровням, не чуя ног под собой. Извиваться всем телом, демонстрируя верность и послушание. Даже зов янтаря отступил перед голодом. Но память о жестких подошвах, топчущих беззащитное тело, о рассоле, обжигающем глаза – вторая и третья Эльзы удерживали первую от опрометчивых поступков.

– Глухая, что ли?

Шажок. Еще один. Постоять на месте. Вслушаться, принюхаться. Склонить голову набок. Озноб сгинул, трясучка угомонилась. Эльза, которая крыса, осталась одна. Это хорошо, подсказало тело. Больше достанется. Когда она была в трех шагах от жаровен, торговец кинул ей краюху хлеба. Поймать хлеб не удалось. Эльза села, где стояла, прямо в снег, нашарила подачку и вцепилась зубами в поджаристый, треснувший бочок.

– Погоди ты…

Он взял из корзинки кусок зельца.

– Вот…

Зельц она поймала.

– Моя-то, – вслух рассуждал колбасник, глядя, как нищенка давится едой. – Сука редкая! Нет, зельц ей удается, этого не отнять. Из свиной головы чудо сотворяет. Разберет, выварит с луком… Вот и меня, да. Разбирает и вываривает. И с хреном… Если б с хреном! Ты, говорит, замку в скважину вставляй. Ты, мол, к бычьей туше приставай. Винищем, значит, от тебя несет… Королевна, мать ее! Ты, грязнуля, небось, живо бы дырку подставила… За такой-то зельц! Тебе хоть винищем, хоть нужником… Вот скажи мне: отчего бабы с жиру бесятся? Шкворчат колбасами! А как припечет, как даст жизнь огоньку под сраку, так шелковые…

Эльза кивала, всхрапывала. Время от времени она содрогалась всем телом, будто от икоты. Вторая, третья, четвертая Эльзы разбегались в стороны и – возвращались с благими вестями. Безопасность, сытость; защита. А колбасник трещал без умолку. Он нуждался в слушателе, а не в утешительнице. Задрать подол вонючей оборванке, пока улицы пусты? Что за дурость?! В Тер-Тесете хватало шлюх на все вкусы. Колбаснику хотелось ощутить себя благодетелем, высшим существом. Каждый кивок полоумной нищенки растапливал в нем лед унижения, намерзший после отказа вредной супруги. Он даже бросил дурехе еще зельца. И хохотал, глядя, как грязнуля прячет добычу за пазуху, про запас, как пятится с площади, тряся башкой, словно заведенная, боясь хоть отвернуться от божества в фартуке поверх шубы.