Читать «Любовные реки, семейные берега (Архетипические сюжеты семьи и рода)» онлайн - страница 42

В конце лета Эмма родила.

Бесси ездил к ней в роддом, заполнил все бумаги как отец ребенка, но Эмма была непреклонна, и ребенок получил фамилию Карлсон, и они продолжили теперь уже вдвоем жить в той квартире под самой крышей, куда Малыш затаскивал шкаф. По-прежнему оплачивал съем квартиры Бесси, который, наверное, столько же раз смотрел на младенца, сколько привозил туда оплаченные счета и полную машину продуктов и памперсов.

Теперь: никто в этой истории так и не смог вспомнить, по какому поводу Малыш попал в эту квартиру осенью. Повод наверняка был, не мог же он просто так заявиться в почти незнакомый дом. Эмма сидела одна, ребенок спал, и они целый вечер болтали о всякой всячине (бьюсь об заклад, темы тех разговоров тоже никто не смог бы вспомнить). Потом Малыш заглянул еще; потом еще. На третий раз он остался ночевать, и ночью они с Эммой переспали. Когда утром она стала спрашивать его: «Как же так?», он ответил ей: «Спокойствие, только спокойствие!»

Малыш и правда был спокоен на удивление. Общежитие у него закончилось, жить с родителями ему не нравилось, и через пару недель он стал бывать «под крышей» так часто, что фактически туда переселился. Им с Эммой было хорошо. К тому же – как стало ясно через месяц – Эмма страстно хотела вернуться в театр, на репетиции и спектакли. А кому же тогда сидеть с ребенком? Малыш отважно взял это на себя. Как-то он так удачно устроился с интернатурой, что вторая половина дня у него почти всегда была свободной. Он почти не зарабатывал, но ведь и жил на всем готовом. Малыш брал машину брата и отправлялся на рынок также на его деньги. Бесси таким образом стало легче и с дурацкими закупками (он всегда покупал не то), и со свиданиями с Эммой, которые были ему обычно очень неприятны.

А какой чудесный был маленький Карлсон! Он выезжал на прогулку важно, как маленький лорд, и Малыш проходил по парку мимо молоденьких мамаш, которые смотрели на него с восхищением, мимо кленов, которые быстро облетели в том году, и бережно баюкал дитя. Свое – не свое – его тогда это не очень волновало. Свое!

Малыш вообще тогда стал быстро взрослеть и умнеть. За осень и зиму он разобрался со своей профессией, и неожиданно для всех весной получил очень лестное приглашение аспирантуры в Швейцарии. От такого не отказываются – это все понимали. Он очень звал Эмму с собой, и она вроде бы даже задумалась, и стала болтать, что театр давно ей в тягость. но, в общем, в июне Малыш туда поехал один. Эмма с малышом должны были подъехать к осени; да только никто никуда так и не поехал. Вот это была, пожалуй, самая грустная страничка этой истории для Малыша – когда осенью он примчался в Стокгольм, а Эмилия уже встречалась с новым своим будущим мужем.

Ворота захлопнулись.

Грустный-прегрустный, Малыш пришел в родительский дом, где вся семья собралась отмечать его приезд. Он чувствовал себя маленьким-маленьким. Мама, папа, сестра и брат сидели за столом, и Малыш тоже сел. «А помните, как Малыш рассказывал нам про своего друга с моторчиком и пропеллером?» – спросила сестра. Все засмеялись, а Малыш вначале чуть не заплакал, как тогда, в детстве, когда ему никто не верил. «Но, Малыш, – сказала мама, – заметив это, – мы же все тебя очень любим». Малыш поднял глаза и огляделся. Это было очевидной правдой. Весь вечер, пока Малыш рассказывал о своей жизни в Швейцарии, брат подкладывал ему на тарелку лучшие кусочки, и к ночи изрядно захмелевший Малыш понял, что все нормально, все довольны, он своей семье послужил, и служба на сегодня кончилась.