Читать «Авантюра леди Шелдон» онлайн - страница 116

– Вам придется заплатить, молодой человек, за мое молчание, и заплатить серьезно. Я старая шантажистка, а потому и не пытайтесь меня обыграть. – Эмма Уэйнрайт прищурилась, и Джеймс даже присвистнул тихонько, видимо, представив, какой эта женщина была в молодости. – Вы получили соответствующее воспитание и обладаете огромным опытом. Вы умны, настойчивы, но главное – честны и преданны, несмотря на то что оказались втянуты в непростую историю. Таких людей не хватает среди тех, кто облечен властью. Мистер Джеймс Рамзи, я принимаю вас в семью и отныне стану на людях звать внуком – и с гордостью добавлять, что мой внук – граф Дарем.

Эпилог

– До сих пор не могу поверить, что ты договорился, – шепотом сказала Роуз. Она боялась дышать, чтобы каким-то образом не разрушить атмосферу, а главное – не повредить то, что лежало перед нею. Как можно это повредить, если путь преграждает толстое стекло, Роуз не знала, и все равно боялась.

– Подкуп, любовь моя, подкуп и посулы, – заговорщицким шепотом прямо в ухо поведал ей Джеймс. – Ты не представляешь, что можно сотворить с помощью больших-пребольших денег.

– Скажи просто, что очаровал директора музея, – буркнула Роуз и тут же забыла обо всем.

Джеймс привел ее сюда, велев закрыть глаза, поставил перед витриной, взял сзади за плечи и произнес: «Смотри». И она смотрела.

Смотрела на Пейтингерову таблицу – карту второго или третьего века, чью копию сделал безвестный монах, и теперь эта копия – одно из сокровищ Хофбурга. На карту, где не хватало не десяти, а лишь одного листа из двенадцати. Где протянулась известная римлянам земля, расчерченная дорогами, испещренная мелкими буковками и рисунками. На карту, которая была словно живая.

Если бы не было на свете этой карты, подумала Роуз, если бы пара одаренных римлян со страстью к рисованию не начертила ее много сотен лет назад, а оставшийся неизвестным монах не скопировал, то, возможно, история леди Шелдон и Джеймса Рамзи оказалась бы совсем другой. Роуз прикрыла глаза, чтобы сохранить под веками золотистое сияние старого пергамента, и тихо засмеялась от счастья.

…Когда вышли из сокровищницы Хофбурга на улицу, Роуз долго моргала, заново привыкая к яркому венскому дню. Начиналась осень, в воздухе висел запах жареных каштанов; великолепная пара серых в яблоках лошадей прокатила мимо фиакр с невозмутимым кучером на козлах. Скоро начнется вечер в Опере, и дамы под руку с джентльменами, сверкая драгоценностями, смеясь, отправятся в зал, где кресла обиты красным бархатом и где часто поют лучшие в мире исполнители.

– Ну что ж, – заметил Джеймс, оглядываясь, – если ты готова оставить второй, а заодно и тринадцатый век позади, думаю, нам нужно найти кафе. Ты ведь не против кофе и пирожных?

– Конечно, нет, – улыбнулась Роуз.

Она шла рядом с ним по улице и видела, что на них обращают внимание. Они были красивой парой, а Джеймс с недавних пор стал выглядеть еще интересней – когда отрастил бородку, чтобы, выйдя в свет, ни у кого не вызвать подозрений. Общество, впрочем, не отличалось особой памятливостью и приняло возвратившегося лорда Уэйнрайта – теперь графа Дарема – благосклонно, однако Джеймс, нелюдим и любитель дальних поездок, грозился вскоре объявить забастовку. Наверное, поэтому бабушка не возражала, когда он затеял путешествие в Австрию. Как-то так получилось, что Джеймс совершенно очаровал Эмму – с чего бы, кто бы мог подумать. Роуз подавила неуместный смех.