Я долго к ней страстью пылал,Преследовал и упрекал,Но Хинд мне лгала ежедневно,А я, — и печальный и гневный, —Придя на свиданье, рыдал,Напрасно ее ожидал.Была она неуловима,Как легкое облачко дыма.Друзья надо мной измывались,Над страстью моей издевались,Над жгучей любовною жаждой.Но другу сказал я однажды:«Чтоб ты подавился едой,Чтоб ты захлебнулся водойЗа эти поносные речи!Аллах пусть тебя изувечитЗа глупые эти советы,За гнусные эти наветы».Но Хинд сожалений не знала,Она надо мной колдовала,Играла моею судьбой,Обманами и ворожбой,Как цепью, меня приковала,Бальзама она не давалаТому, кто от страсти зачах,Стеная и плача в ночах,Кто сердце, как двери, открылИ Хинд в эти двери впустил.О, дайте мне лук поскорейИ стрелы, что молний острей!Жестокой любовью палимый,Я выстрелю в сердце любимой,Чтоб огненной страсти стрелаХолодное сердце прожгла!Я раб моего вожделенья,Которому нет завершенья.Я раб с того самого дня,Когда она мимо меняВ душистом своем ожерелье,В одеждах, что ярко пестрели,Прошла колыхаясь, как лодка,Скользящей и плавной походкой.Ужель позабыть ты моглаТу ночь, когда дымная мглаНа небе луну сожрала,Когда ты моею была,И был я и робким и страстным,И вдруг пред рассветом ненастным,Исхлестанный черным дождем,Гонец постучался в наш дом,Явился и спас нас двоихОт родичей гневных твоих…Отдавшись любви, как судьбе,Забыл я о Страшном суде,И Хинд разлюбить я не волен —Любовью и юностью болен…И Хинд наконец мне сказала,Слегка приподняв покрывало:«Как ворон, сторожкая птица,Что глаз любопытных боится,Проникни во тьме, в тишинеНезримо, неслышно ко мне,Чтоб люди тебя не видалиИ после судачить не стали».И, ночи дождавшись с трудом,Проник я к возлюбленной в дом,Но были мы оба жестоки,И сыпались градом упреки,И, руки воздев к небесам,Воскликнул я: «Стыд мне и срамЗа то, что я столько терплюОт девы, что страстно люблю!»И Хинд, зарыдав, отвечала:«О милый, ты выпил сначалаГорчайшее в мире питье,Но дрогнуло сердце мое, —Тебя я избавлю от пытокИ дам тебе сладкий напиток».
