Читать «Сорок роз» онлайн - страница 59

— Как его зовут?

— Майер.

— Майер? Заурядная фамилия!

— Ты так считаешь?

— Да. Ужасно заурядная. Сколько ему лет?

— Он студент-правовед.

— Фу! Старикашка! Мафусаил! Стыдись, голубушка моя! Если уж на то пошло, ты заслуживаешь хотя бы лейтенанта.

Рядом с нею преклонила колени Губендорф. Скамьи мало-помалу заполнялись. Бледные монахини заняли задний ряд, оперлись коленями на подставку, вытянули шеи, надзирая за воспитанницами, от которых веяло сонным теплом. Потом двери снова распахнулись, пламя свечей затрепетало на сквозняке, молнией сверкнуло золото, и, опираясь на трость, по центральному проходу прошествовала мать-настоятельница. Заиграл орган, и каждый девичий ряд, мимо которого ковыляла трехногая фигура, возвышал голоса. Громче всех пела Губендорф.

— О ты. Башня Слоновой Кости!

— Внемли нам!

— О ты, Звезда Морей!

— Внемли нам!

— О ты, Сосуд Благодати!

— Внемли нам!

— Et in hora mortis…

— …и в час нашей кончины, Мария, Матерь Божия, прими нас. Аминь.

* * *

Аминь. Конечно, день и теперь повторялся, они учились и молились, хлебали суп и глотали рагу. Во время трапез Губендорф торжественным голосом читала, по четным дням отрывки из благочестивых размышлений Фомы Кемпийского, по нечетным — из трагедий Расина. После они кругами прогуливались во дворе, трое-четверо под ручку, в привычный час укладывались спать, послушно положив руки поверх одеяла и на «Слава Иисусу Христу» отвечали громким: «Во веки веков, аминь!» Однако ж подобно тому как крылышко стрекозы, коснувшись воды, способно встревожить все зеркало пруда, вековечный порядок внезапно был нарушен. Все затаили дыхание. Кругом только шептались, смеяться ни одна не смела, и в обществе Кац никто появляться не хотел. Когда она проходила мимо изваяния Сердца Христова, мраморный лик отворачивался; падуанский святой укоризненно глядел в сторону, ангелы же, лепившиеся на колоннах над алтарем Мадонны, трубили в гипсовые трубы призыв к Страшному суду. Кац, ты нарушила Вековечный Порядок, ты тяжко согрешила перед Господом!

Однажды в пятницу, когда все устремились в церковь, две монахини выдернули Кац из шеренги и быстрым шагом доставили к аббатисе.

— Кто ваша покровительница, Кац?

— Пресвятая Дева Мария.

— Вы приняли таинство крещения, — произнесла настоятельница в пустоту сумеречного помещения, — вы причащались тела Христова, а какой обет принесли по случаю конфирмации, Кац?

Стены кабинета состояли из черных, мореных шкафов, внутри которых прятались и постель, и умывальник, и уборная, и часы; и трехногая, отметая все текучее, громким голосом повторила, чуть ли не с отчаянием: