Читать «Полуштоф остывшего сакэ» онлайн - страница 13

Возьмем, к примеру, в южной части каких-нибудь Рифейских гор какой-нибудь город, да хоть ту же Уфу. Отберем самых известных из соприкоснувшихся с этим мегаполисом литераторов: Андрея Платонова, Сергея Довлатова, Андрея Вознесенского (опосредованно, разумеется), Андрея Битова, Владимира Маканина и — для политкорректности — уфимского молодого прозаика Игоря Савельева. Возьмем и попробуем собрать из них пазл.

Начнем.

Потомственный черниковский вор Федька-Чемодан украл на уфимском вокзале, как Федьке и полагалось, чемодан.

Нет, не так.

— Ууу-ааа!!! — взвыла 3 сентября 1941 года Нора Сергеевна в уфимском роддоме.

Старая акушерка Иванова подняла одной рукой новорожденного за ноги, а другой рукой шлепнула по маленькой попке.

— Ууу-ааа!!! — заорал Сереженька Довлатов.

И только через месяц Федька-Чемодан увел у фраера чемодан.

Оба, Федька и фраер, расстроились чрезвычайно: Федька, когда в сарае безотказной Клавки Золотой Зуб вскрыл чемодан, писатель Андрей Платонов, когда перевел взгляд с привокзальной доски объявлений на только что стоявшую у его ног поклажу.

— Ничего, — наливала Клавка Федьке третий стакан первача на курином помете, — бумага тоже сгодится, из этого вороха можно столько «козьих ножек» накрутить!

— Какой чемодан, с какими такими бумагами, гражданин? Вы что, шпион?! — успокаивал привокзальный ефрейтор Захватуллин Платонова. — Какие черновики?! И вам не стыдно, товарищ?! Немец под Москвой, а вы про какие-то рукописи! Да я даже протокол не буду составлять! Раз вы писатель, то и шли бы в свой Союз писателей, на то он и существует, чтобы обворованным или сильно пьющим помогать.

Федька-Чемодан в кровь избил Клавку Золотой Зуб и в первый раз сел не за кражу имущества, а за нанесение увечий, причинивших тяжкий вред здоровью.

Понурый Платонов вышел из комнаты милиции и действительно отправился по адресу правления Союза советских писателей Башкирии, где ответственный секретарь Баязит Бикбаев по русскому обычаю и по возможностям военного времени его утешил как мог и выдал официальное письмо директору гостиницы «Башкирия» с убедительной просьбой предоставить писателю Платонову Андрею Платоновичу номер для работы и временного проживания.

Дошел ли Платонов до гостиницы «Башкирия» на улице Ленина — никому не ведомо, но по записным книжкам писателя доподлинно известно, что по пути он решил заглянуть к неким Прозоровым-Перцовым, проживающим на улице Гоголя, 26. Немного не доходя до места, около дома номер 56, Андрей Платонович и повстречал Нору Сергеевну с коляской, в которой лежал младенчик Сережа, и которого Платонов взял да и ущипнул. Хотя нет, только выказал желание ущипнуть. Впрочем, пересказывать эту историю нет смысла — нет ни одного мало-мальски образованного уфимца, эту историю не пересказавшего.

Раз уж вспомнили о воспоминаниях Довлатова, то перейдем к следующим фигурам нашего пазла.

Добрых шесть десятков писателей, их потом так и прозвали — шестидесятниками, были свидетелями этого скандала, хотя злые языки утверждают, что хорошо его помнил лишь один Сергей Донатович.