Читать «Избранная проза и переписка» онлайн - страница 3

— Смотри, — сказал мальчик и насыпал ей на живот пуговицы. — Если подуть, они ходят, как черепахи.

— Пуговицы? — звонко спросила девочка.

— Кто? — испуганно спросила Маруся.

— Игрушки, — ответил мальчик, и Маруся поняла, что в роскошной квартире Марселя игрушек не больше, чем в ее неприглядной комнате, где никогда не будут праздноваться крестины, где она никогда не думала о детях сестры, но так часто вспоминала свое еще недавнее чудовищно-беспризорное детство, затертое долгим, беспокойным девичеством старшей сестры.

В русской лавке была почему-то распродажа помидоров. Марусин друг, закапанный красным жидким соком, как чьей-то худосочной кровью, перебирал мятые помидоры без всякого толку и болезненно морщился. На тротуаре стояла группа людей, но покупать никто не начинал. В истории Марусиной сестры этот странный, тихий, закапанный человек разобрался неожиданно быстро.

— Ну, и возьмем их себе, — сказал он почти яростно, — отдадим в детский сад, а сами поженимся. Возьми помидорчик, — добавил он для девочки и улыбнулся до ушей. И Маруся вдруг порозовела и оживилась. Она заняла у жениха денег, завернула в газету десяток помидоров, условилась о вечернем свидании и пошла домой, держа на локте круглую девочку и ведя за руку худого мальчишку с синими веками и разбитой губой.

— Это ты на лестнице упал? — спрашивала она быстро. — Ничего, мы переедем в нижний этаж, будешь ходить в школу.

— А мама? — спросил мальчик.

А мама с Сонькой куда-то пропали.

Маруся убрала комнату, нафаршировала помидоры рисом, поджарила их на спиртовке и потом прикрыла их двумя подушками, чтобы дошли. Дети грызли корки и болтали, как птицы. Раза три они принимались спать, но сразу просыпались и срочно подыскивали занятие. Мальчик чистил рукавом девочке ботинки, причесывал и раза два еще вымыл. Маруся ему уже доверяла вполне и на девочку они уже смотрели оба как на произведение искусства и предмет роскоши. К вечеру развернулись события. Сначала пришел продавец помидоров с деревянным паровозом и резиновым негром.

— Ах, — восклицала девочка и прижимала кулачки к груди. Негр лежал у нее на коленях, украшенный Марусиными пуговицами, как это негру и полагается.

— А я машинистом буду, — сказал мальчик непередаваемой русской интонацией беспризорного из советского фильма «Путевка в жизнь».