Читать «Избранная проза и переписка» онлайн - страница 117

Был слышен голос директора:

— Не волнуйтесь. Вы же должны были это усвоить во время учебного года. Какое же произведение Леонида Андреева наделало столько шуму?

В печке наступала тишина, и мы в коридоре спрашивали друг у друга: какое?

— «Бездна», — говорила Нина Сафонова.

— «Несколько повешенных», — шептал Крюков.

— «Красный смех», — говорил ученик Гирса.

А в печке начиналось иканье, вроде паразитов при радиопередаче, и глухой голос бубнил:

— Леонид Андреев родился в тысячу… Он писал для театра… Он был первый буревестник революции… Он имел… славу…

Мы сдавленно хохотали истерическим смехом, и голос ревизора долетал к нам, на уровне наших колен: «Записки охотника» знаете?

— Мы не проходили, — икал голос. — На Бежином лугу сидели мальчики… Они рассказывали про привидения…

Дальше лучше было не слушать. Я убежала под сирень и говорила Маше:

— Умереть, что ли? В петлю, что ли? Свет клином на этой дыре не сошелся. Боюсь стать идиоткой. Боюсь забыть «Бежин луг».

И я лежала на лугу под сиренью, против дома, где жила мать Загжевского, и вместо Тургенева, которого надо было бы повторить, потому что его, оказывается, тоже спрашивают, вспоминала постановку «Записок охотника» в прошлом году на нашей сцене.

Младший Загжевский, который сейчас проваливался в зале около зеленого стола, придвинутого к сцене, — тогда, на этой сцене, делал световые эффекты костра, мы считали, что прямо как в Московском Художественном театре. Около лиловато-багрового костра лежали мальчики в рубище и без ошибок цитировали Тургенева напуганными и мечтательными голосами.

Шмарин циничным тоном рассказывал историю про барана, который оскалил зубы и сказал «быша, бяша». Младший сын директора говорил, что есть такая земля, где зимы не бывает. А перед самой рампой, положив щеку на кулак, валялся Коля Макаров, босой, большеглазый, и смотрел в зал. Он играл Павлушу, и роль свою вел сонным голосом, как бы издалека:

— Барин-то наш, хотя нам и толковал, что будет вам, дескать, предвиденье, как затемнело, так сам перетрусил. А стряпуха все горшки перебила в печи. «Кому теперь есть? — говорит. — Наступило светопреставление». И слухи ходили, что белые волки по земле побегут, хищная птица полетит, а то и самого Тришку увидят.

Младшие классы пугались Колиной декламации. Электрический костер вспыхивал и давал эффекты. Коля начал смотреть вверх, как бы надеясь увидеть звездное небо. Галя Щербинская в толпе сказала:

— Ах ты, мой белый волк, ах ты, Коленька. Смотрите на Колю Макарова, девочки.

Коля был дивным тугеневским мальчиком. Хотела бы я видеть этого Колю на выпускном экзамене, отвечающим «Бежин Луг». Он бы тут сказал со страху, что он и де не проходил про Павлушу, и приплел бы Касьяна с Красивой Мечи, и застенчиво шепнул бы о Живых Мощах. Все бы забыл Коля — и свет костра, и свои босые ноги нестеровского отрока, и звезды, которые он видел когда-то в том же экзаменационном зале.