Читать «Донская повесть. Наташина жалость (Повести)» онлайн - страница 11

Дружба у них завязалась еще очень давно, до службы, после одного случая, который остался в их памяти на всю жизнь. Филипп в то время только что получил свой казачий пай, Андрей был уже два года женатым. До раздела с отцом Андрей жил рядом с Фонтокиными. Была весна, по речке только что прошли льдины. Поздно вечером, когда в хатах погасли огни и все уже спали, Филипп вышел напоить лошадь (Степан Ильич ездил в станицу и запоздал). Черпая из колодца воду, услышал пьяный крик — с того берега речки:

— Ау, перевезитя-а!..

Филипп по голосу узнал, что это Андрей. Он отвел лошадь и, взяв лопату, пошел к лодке. Пристань была неподалеку от двора. Лодка — узкая и небольшая. Но другой в Заречке не было. Бил порывистый, резкий ветер и вдоль речки стадами гнал волны. Управлять лодкой Филипп умел хорошо. Несколько взмахов лопатой — и он был на том берегу. Пьяный Андрей бормотал что-то (против воли он был женат на богатой рябой девке, невзлюбил ее и частенько выпивал с горя), с трудом вполз в лодку и, усевшись на корме, придавил ее. Филипп, стоя, оттолкнулся от берега. О борт щелкали разъяренные волны; брызги хлестали в лицо; лодка вздрагивала, подпрыгивала, но вперед продвигалась смело. На середине речки из черной пучины вдруг вынырнула льдина, стала торчмя и с шумом клюнула в бок. Лодка покачнулась и зачерпнула. Когда Филипп оглянулся, Андрей сидел уже в воде. Лодка медленно погружалась под ним, а он, цепляясь руками за край, не спеша переползал к Филиппу. Спьяну он еще не понял всей опасности. Но когда стал опускаться и нос лодки, Андрей протрезвел, опомнился, дурным голосом что было мочи заорал:

— Карау-ул!..

Налетевший ветер подхватил его голос, рванул и клочьями разбросал по берегу. Уже по грудь в воде, но все еще стоя в лодке, Филипп почувствовал, как через одежду проникает жгучая вода и нестерпимо колет тело. В глубине лодка перевернулась, ноги с нее соскользнули, и она выскочила кверху дном. Первая мысль Филиппа: ухватиться за лодку и вместе с нею прибиться к берегу. Но когда они оба насели на нее, она закачалась, захлюпала и снова погрузилась в воду. Филипп, плавая, поджидал, пока лодка покажется на поверхности, а Андрей беспомощно заболтал руками, начал хлебать, фыркать — плавать он не умел. «Утонет», — подумал Филипп (он ни на минуту не терял самообладания) и, подсунув к нему лодку, крикнул:

— Держись!

Рискуя не доплыть до берега, оттолкнулся от лодки и поплыл. Набухший пиджак сковывал руки — он стал упругим, неподатливым, — тяжелые сапоги тянули книзу, волны в бешеном плясе забрызгивали пеной… Изнемогая от ледяной воды и усталости, через несколько минут Филипп выбрался на мель.