Читать «Эпоха мертворожденных» онлайн - страница 41

В довесок к Опанасенко Петр Петрович нашел и за каких-то полгода буквально вырастил трех комбригов.

Упертый матерщинник и до безумия свирепый в бою танкист Буслаев был готов любые железобетонные руины, в которые на карте ткнул карандашом начштаба, превратить в дом Павлова. Демоном ночи мотаясь на своей изувеченной КШМке по горящим развалинам, он в конечном счете сдал в щебень — до фундаментов и подвалов — стертый ковровыми ударами конгломерат Лисичанск — Северодонецк — Рубежное. Но по приказу! Только вот после этой вполне заслуженной победы у строевых частей ЦУРа напрочь отпало желание воевать всерьез. И теперь при любой возможности они поступали исходя из постулата: «Европи трэба пэрэмога? Ото хай воны й воюють».

Можно быть безжалостным к противнику. Можно быть жестоким к солдату и, пополняя вмиг редеющие ряды беженцами и добровольцами, класть людей эшелонами, до мокрых штанов распинаясь на каждом углу о священных жертвах и последней капле крови. Только так настоящий авторитет не завоевывается. Иваныч везде, где было нужно, стоял насмерть. Только от любителей кидаться во все стороны громкими словами его отличало то, что он сам «стоял». И не сбоку, а в самой гуще, там, где в бетоне арматура горела бенгальскими огоньками. Соответственно и цена его приказа была несоизмеримо выше любого патетического словоблудия. Мы ему верили, и под его слово любой был готов стоять до последнего, так, как сам «Команданте» стоял.

Слава Буслаева так далеко шагнула за пределы Луганщины, что в зоне действий его бригады стали появляться группы из других республик Конфедерации. По слухам, он пригрел легендарного дончака Гирмана, так и не нашедшего общий язык со своим командованием. Говорили и о других известных полевиках, которым вдруг стало удобней сражаться у нас, а не в родных Республиках.

Грамотный, расчетливый, чем-то неуловимо похожий на Командующего и тоже комитетчик Каргалин разбирался с югом области. Войны там пока не было, но шла активная подготовка, выстраивались оперативные связи с братьями по оружию — дончанами, и, конечно же, центральный нерв Восточной Малороссии — граница с РФ. Что и как делал Владимир Геннадиевич, мало кому известно, но факт остается фактом: если в середине лета член Военсовета собственной персоной и по великому блату достал для друга одну (!) крупнокалиберную винтовку (их на весь фронт всего штуки три было, да и то две — у охраны Бессмертных), то сейчас, в декабре, только у меня, обычного полевого командира, их было пять. То же и с остальным вооружением и прочим многообразным обеспечением: от еды до лекарств, от амуниции до боеприпасов, от транспорта до ГСМ, от эвакуации родных до отправки тяжелораненых.

Его, по большому счету, вообще не было видно. Но тыл — это фундамент любой, пусть даже не особо регулярной, трижды сепаратистской и поголовно педералистической армии. И то, что он у нас прикрыт, мы не просто чувствовали — знали доподлинно. С чем и шли в любую заваруху.