Читать «Человек Номоса» онлайн - страница 163
Генри Лайон Олди
Просыпаться не хотелось. Совсем. Там, во сне, Сова еще никуда не ушла, и нога перестала болеть, позволяя купаться в яблочном аромате…
Во сне никто не орал над ухом гнусавым голосом:
Нет, все-таки придется. Хотя бы для того, чтобы заткнуть пасть крикуну! Подрядился зарю кукарекать? — так из петухов иногда супы варят!
Ну вот, и до Итаки добрался. Пора прекращать безобразие! Одиссей с сожалением открыл глаза, попытался сесть на ложе. В итоге сперва ослеп от яркого света; потом — от боли! Наяву нога заживала куда медленнее, чем во сне.
Во сне?!
Рыжий усмиритель аэдов со стоном повалился обратно на ложе. В ответ скрипнула, приотворяясь, дверь.
— Матушка? — осведомились басовитым шепотом. — Как он?
В углу встрепенулась бабушка Амфитея, добровольная сиделка:
— Спит, спит внучок! Жар вроде спал, хвала Асклепию…
— Стонет…
— Полно вам шептаться! Заходите, дядюшки!
На сей раз Три Толстяка протискивались в дверь в обратном порядке: первым объявился Самый Толстый, следом — средний брат, потом — младший. А за младшим прошмыгнули рябой Эвмей и… Аргус! Пес изрядно прихрамывал, чтоб не сказать: плелся еле-еле — но тем не менее бодро вилял огрызком хвоста.
— То-то я слышу: шебуршат! Никак, думаю, племяш очнулся! — загудел Самый Толстый, мостясь на низенькую скамеечку подле ложа. Остальным пришлось толпиться у старшего за спиной, будто ратникам — за крепостной стеной. Лишь Аргус пробрался к хозяину и лизнул Одиссееву ладонь. После чего удовлетворенно рухнул рядом на пол — охранять.
— Да вот, — виновато заморгал сын Лаэрта. — Сесть хотел…
— Сесть ему! встать! Из тебя кровищи натекло: море! После такой раны люди по неделе без чувств валяются — а ему сесть… Голова-то как? И плечо?
Одиссей прислушался к себе.
— Голова в порядке. А плечо болит.
Толстый удивленно цокнул языком.
Очень Толстый хмыкнул:
— У вас на Итаке все двужильные? Псина твоя — тоже думали, сдохнет. А он, гляди, приперся!
— Я ж говорил: от Тифона щенок, — улыбнулся Одиссей, опуская здоровую руку на безухую Аргусову башку. Пес блаженно зажмурился.
— Ладно уж, «от Тифона»… Давай-ка лучше рану посмотрим.
И, едва размотав повязку:
— Ну, парень! ну даешь! Через пару дней плясать станешь, если дальше так дело пойдет…
Самый Толстый скомкал улыбку. Отвердел лицом. В горле его пискнуло, бас надломился, стал острым, визгливым: