Читать «Повесть Вендийских Гор» онлайн - страница 9

Киммериец перехватил его руку, вывернул ее и сломал. Желтозубый взвыл от боли, и его приятели, несколько ошарашенные поведением варвара, кинулись на помощь. Глаза их горели праведной жаждой мести.

Конан выхватил меч и издал леденящий душу львиный рык, которым мощногрудые повелители прайдов оглашают ночные саванны в стране Пунт. Даже полубезумные музыканты прервали свои игры и на несколько мгновений воцарилась гнетущая тишина, в которой остался единственный звук, делающий ее еще более тяжелой — стоны поверженного Конаном врага.

Разбойники побледнели.

— Мы еще с тобой встретимся, варвар, — пообещал один из них, с бельмом на глазу.

Конан пожал плечами.

— Это ваше право.

Разбойники подняли стонущего приятеля и под разразившийся общий смех покинули «Стойло Единорога». Музыка, топот, крики и многоязыкие разговоры возобновились с прежней силой.

— А ты лучше, чем я ожидала, — заявила черноволосая красавица.

Конан подхватил обеих женщин и, слегка изменив свои намерения, сразу направился с ними наверх, в комнаты для гостей, минуя стол с загрустившим в одиночестве Серзаком.

Тщетны были все усилия развлечь и развеселить его, тщетно в дыму благовонных курений изгибались перед ним танцовщицы с бубнами в руках, раскачивали полные бедра, блестели жемчугами зубов, обнажали, словно бы невзначай, свои смуглые груди. Серзак плакал, безутешные слезы лились по его изможденному, усталому лицу.

4

Шангара спала глубоким сном. Дневные заботы улетучились и к людям неслышно пришли видения — радостные или грустные, веселые или кошмарные: в зависимости от того, как спящий провел день, что ел перед сном и насколько почитал богов города и его благочестивых правителей. Прохладный мрак стоял в улицах и переулках, под мостами звучно пела вода. Ноги разъезжались по грязи. Здесь усердно поработал поливальщик, обильно увлажнивший дорогу, чтобы порыв ночного ветра не поднял пыли и не потревожил сна уставших людей во дворах и на крышах. Сады, тонувшие в темноте, дышали поверх заборов ночной благоуханной свежестью.

Серзак безмолвствовал непривычно долго.

— Ты выглядишь недовольным, — нарушил слишком затянувшееся молчание Конан.

— Я не только выгляжу, — ворчливо отозвался Серзак. — Я действительно недоволен. Вместо того, чтобы спешить покинуть этот город и не подвергать ни свою, ни мою жизнь опасности, ты предаешься бессмысленным развлечениям, которые, к тому же, могут отвратительно сказаться на твоем здоровье. А что если бы эти женщины решили сыграть с тобой злую шутку, что, как ты знаешь, нередко в трущобах любого города, и напоить тебя снотворным зельем, чтобы ты уснул, для того, чтобы ограбить тебя. Ты мог себе это вообразить, безмозглый варвар?

— Но ведь ничего этого не случилось. Если я буду опасаться всех возможных опасностей, я просто вообще не сдвинусь с места, и, в конце концов, умру от жажды, голода и неподвижности!

— Кроме того, — продолжал Серзак, не обращая внимания на слова спутника, — у тебя есть отвратительная манера пить неразбавленное вино. Уверяю тебя, многих она привела к гибели. А женщины — разве в них есть то, что делает их настолько привлекательными, чтобы рисковать из-за них? Я понимаю, рисковать из-за денег, из-за знания, рисковать ради защиты собственной чести. Но женщины… Ну скажи мне, друг мой, что в них хорошего? Разве не безумен тот, кто губит свою плоть, испытывая страсть к этим коварным созданиям? Посуди сам, если бы ты не оставил из-за женщин меня одного среди этой банды оборванцев, разве вылили бы мне вино на голову? Причем, мое вино, за которое я отдал свои кровью и потом заработанные деньги? А я ведь всего-навсего невинно заметил, что у одного из окружавших меня уважаемых людей внешность соответствует его уму!