Читать «Повесть Вендийских Гор» онлайн - страница 11

5

Старые городские ворота, выходившие на восток, охранялись стражниками, которые имели отчаянно воровской вид и были облачены исключительно в лохмотья. Небольшая дань в виде четырех тусклых монет овальной формы с квадратным отверстием посередине, вызвала у них легкое возмущение, но, соотнеся монеты с мечом и блеском глаз черноволосого варвара, они решили не испытывать судьбу. Но буравить спины уходящих злыми взглядами никто им запретить не мог.

Ночь тяжелым брюхом, распоротым иглами звезд, лежала на долине. Звери рыскали во мраке, рыча и завывая. Всюду слышались шорохи, урчание, хруст и визг. Всюду шла вечная игра в охотника и жертву, единственной ставкой которой была жизнь.

Песни неслись над долиной. Песни на шумерском языке, забытом в цивилизованных странах. Конану они напомнили о конях и конокрадах. Шумеры, давно превратившиеся в кочевников, славились своей любовью к коням, которая не слишком считалась с законами.

— Кони нам бы не помешали, — заметил Серзак, словно уловив мысли спутника. — Но покупать их ночью у шумеров — занятие совершенно безумное. Особенно учитывая, что местные шумеры сильно на меня обижены.

— Такое впечатление, — сказал Конан, — что на тебя обижены все.

— Но тебя я ведь не обидел? — заметил Серзак.

Конан пожал плечами, что осталось незамеченным.

— Ты молчишь, раздумывая над ответом, мой друг, — сказал Серзак, — а ведь все так очевидно. Я стремлюсь к доброте и отвергаю зло. Злые меня не любят.

— Не все так просто, старик, — ответил Конан. — Я думаю вовсе не о том, обидел ли ты меня или нет. Меня вообще очень сложно обидеть, да и те, кто все-таки меня обидел, долго не живут.

— О, да! Я имел возможность в этом убедиться! Но о чем ты тогда задумался, мой юный пытливый друг?

Конан не обратил внимания на иронию, просквозившую в словах сказителя с очевидностью намерений кота, поймавшего мышь.

— Думаю, так ли уж злы те, кто тебя не любит. Или все дело в том, что у вас не совпадают понятия о доброте?

Шумерское становище открылось неожиданно. Оно находилось в округлой впадине, и Конан с Серзаком увидели его только тогда, когда оказались на самом краю впадины, на расстоянии полета стрелы. Конан одним движением послал сказителя на землю и затаился сам. Он не хотел, чтобы дозорные шумеров увидели на фоне звезд два вполне определенных силуэта.

— Покупать коней мы не будем, — заявил Серзак, сплевывая песок. — Мы их украдем.

— Не уверен, что это хорошая идея, — сказал Конан. — Учитывая, что шумеры сами воры и знают в этом деле толк, они вряд ли так запросто позволят нам увести их коней.

— Я хорошо разбираюсь в конях, — заверил Серзак. — Мы выберем лучших, а там пусть попробуют поймать, если догонят!

Лагерь шумеров был огражден поставленными в круг кибитками. За кибитками горели один большой костер и несколько маленьких, двигались люди. Тянуло едким дымом, всхрапывали кони, звучало что-то вроде музыки. Возле большого костра танцевала гибкая девушка в зеленой одежде с блестками. Руки у нее были тонкими и смуглыми. Зубы — белыми, волосы — длинными и черными. Она, несомненно, была красива.