Читать «Хищник. Том 2. Рыцарь «змеиного» клинка» онлайн - страница 381

— Если Альбин виновен, тогда виновен и я.

* * *

— Мне тоже пришлось в юности изучать риторику, — рассказывал я Ливии, горестно качая головой. — Такое заключение своей речи Боэций взял из классических текстов. Да любой школяр поймет, что это всего лишь прием. Elenctic довод, касающийся вопроса разумной вероятности. Но сенаторы…

— Надеюсь, они разумные люди. — Ливия произнесла это скорее как вопрос, нежели как утверждение.

Я вздохнул:

— Решение судей может основываться как на представленных фактах, так и на свидетельских показаниях. На заседании в качестве улики были представлены письма. Уж не знаю, настоящие они или поддельные. В любом случае их посчитали доказательством, и судьи сочли Альбина виновным. Ну а поскольку Боэций сказал, что в таком случае и он тоже виновен, они поймали его на слове.

— Но это же нелепо! Обвинить королевского magister officiorum в предательстве?

— Боэций сам это засвидетельствовал. Чисто риторически, да, но все-таки засвидетельствовал. — Я снова вздохнул. — Давай не будем слишком строги к самим судьям. Они хорошо знают изменчивый нрав Теодориха — его склонность сомневаться и подозревать всех вокруг себя. Возможно, они просто заразились от короля такой же подозрительностью. И если очевидность заставляет их признать вину Альбина…

— Но Боэций! Как можно? Только вспомни! Рим чествовал его как своего consul ordinarius, когда ему было всего тридцать! Он был одним из самых молодых консулов…

— А теперь, когда ему сорок, Боэция на основании собственного признания обвиняют в измене Риму.

— Невероятно. Нелепо.

— И тем не менее суд вынес соответствующий вердикт.

— А какое ему определили наказание?

— За такое преступление, Ливия, существует только одно наказание.

Она в ужасе выдохнула:

— Смерть?..

— Приговор должен быть еще подтвержден Сенатом, а затем одобрен королем. От всей души надеюсь, что вердикт отменят. Тесть Боэция, старый Симмах, все еще princeps Senatus. Он, конечно же, повлияет на результаты голосования в Сенате. Кстати, пока что в Равенне на освободившийся пост magister officiorum вместо Боэция назначен Кассиодор Филиус. Они всегда были друзьями, поэтому Кассиодор при случае защитит Боэция перед Теодорихом. Если кто и умеет пользоваться словами для своей выгоды, так это Кассиодор-младший.

— Ты тоже должен отправиться туда и вступиться за Боэция.

— Я в любом случае отправляюсь на север, — произнес я мрачно. — Я маршал короля, моя обязанность присутствовать там. Я сопровождаю несчастного Боэция под усиленной охраной в Тицин, в тюрьму Кальвенциан. По крайней мере, ему не придется гнить здесь, в Тулиане. Я сумел договориться, чтобы в ожидании освобождения его содержали не в такой страшной темнице.

Ливия одарила меня двусмысленной улыбкой и пробормотала:

— Ты всегда был очень добр по отношению к своим пленникам.

* * *

Целых двенадцать месяцев томился Боэций в тюрьме Кальвенциан. Пока все разумные люди за ее стенами хлопотали о его спасении, сам узник писал книгу под названием «Утешение философское» — именно это сочинение, я уверен, и положило конец всем прошениям о помиловании. Я хорошо помню один из пассажей из этой книги: