Читать «Хищник. Том 2. Рыцарь «змеиного» клинка» онлайн - страница 383

Я решил, что книга Боэция переживет все запреты церкви и просуществует еще очень долго. В отличие от самого автора.

* * *

— Своей собственной сильной правой рукой, Теодорих, — ядовито произнес я, — ты отсек левую. Как мог ты допустить это?

— Я не понимаю, чем ты недоволен, Торн? Суд Сената счел Боэция виновным. А Сенат большинством голосов подтвердил этот вердикт.

Я презрительно хохотнул:

— А тебе известно, кто составляет это большинство? Старые клуши, запуганные церковниками. Ты же прекрасно знаешь: Боэций не был виновен.

Теодорих произнес четко и внятно, словно хотел убедить не столько меня, сколько себя самого:

— Если уж Боэция заподозрили в измене и обвинили в этом преступлении, то, стало быть, он действительно был на это способен, и отсюда следует…

— Во имя великой реки Стикс! — грубо перебил я. — Теперь ты рассуждаешь как христианский святоша. Только на суде, который вершат церковники, клевета может служить доказательством, а обвинение — признанием вины.

— Осторожней, сайон Торн! — рявкнул Теодорих. — Ты помнишь, что у меня были причины сомневаться в верности Боэция и его мотивах, еще когда это касалось Сигизмунда.

Не сдержавшись, я сердито продолжил:

— Я слышал, что Боэция убили при помощи веревки, которую затягивали вокруг его черепа. Говорят, его глазные яблоки вытекли задолго до того, как несчастный умер. Полагаю, что тюремный палач, который все это проделал с такой ненужной жестокостью, тоже был христианином.

— Успокойся. Ты знаешь, что я равнодушен ко всякой религии и, разумеется, не питаю любви к христианам Анастасия. Особенно сейчас. Этот документ только что прибыл из Константинополя. Прочти его. Может, тогда ты поймешь, что сенаторы правы, так сильно опасаясь Восточной империи.

Документ этот был написан на двух языках — греческом и латыни — и подписан как грубо обведенной монограммой императора Юстина, так и более грамотным росчерком патриарха Ибаса. Как обычно, текст изобиловал неискренними цветистыми приветствиями и пожеланиями, однако его суть можно было выразить в одном предложении. А она сводилась к тому, что здания всех церквей по всей империи должны быть немедленно конфискованы, а затем освящены заново по католическому обряду.

Я произнес с изумлением:

— Это гораздо хуже, чем просто не имеющая законной силы дерзость, поскольку является ужасающим оскорблением, нанесенным лично тебе. Юстин и те, кто оказывает на него влияние, должны понимать, что ты ни в коем случае не подчинишься — что они фактически объявляют войну. Ты оправдаешь их ожидания?