Читать «Творения. Ч. 1.» онлайн - страница 196

(5) «Храняй младенцы Господь: смирихся, и спасе». Понимать ли это в естественном отношении, человеческая природа не могла бы существовать, если бы сами дети и грудные младенцы не были хранимы Господом. Ибо каким образом они, носимые в материнской утробе, могли бы питаться или иметь движение, проводя жизнь в помещении столь тесном, не представляющем удобства к обращению, даже в темном и влажном месте, не имея возможности ни дышать, ни жить жизнью человеческою, но подобно рыбам плавая во влажности, если бы не поддерживало их Божие охранение? Потом, каким образом могли бы они хотя на малое время продолжать жизнь по выходе в место, для них непривычное, и, охладившись воздухом после теплоты, какая была в матерней утробе, если бы не спасал их Бог? Итак, «храняй младенцы Господь: смирихся, и спасе мя». Или можешь понимать сии слова так: поскольку я обратился и стал как младенец, принял Царство Небесное, как дитя, и незлобием довел себя до детского смирения, то «храняй младенцы Господь», как скоро «смирихся, спасе мя».

(6) «Обратися душе моя в покой твой, яко Господь благодействова тя». Сам себе предлагает утешительное слово добрый подвижник, говоря подобно Павлу: «Подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох: прочее убо соблюдается мне венец правды» (2 Тим. 4, 7–8). То же говорит самому себе и Пророк: поскольку ты прошел уже довольное поприще жития сего, то «обратися» наконец «в покой твой, яко Господь благодействова тя». Ибо вечный покой предстоит тем, которые в здешней жизни законно подвизались, — покой, не по заслугам дел воздаваемый, но по благодати великодаровитого Бога даруемый уповавшим на Него. Потом, не говоря еще о тамошних благах, но возвещая, как освободился от мирских тревог, благодарит за сие Освободителя душ, Который избавил его от многоразличного и тяжкого рабства страстям. Как же это?

(7) «Яко изъят душу мою от смерти, очи мои от слез, и нозе мои от поползновения». Чрез сравнение с настоящим состоянием изображает будущий покой. Здесь, говорит он, «объяша мя болезни смертныя», а там (Бог) «изъят душу мою от смерти»; здесь очи от скорби проливают слезы, а там уже нет слез, которые бы помрачали зеницы увеселяющихся красотой славы Божией, ибо «отъят Господь Бог всякую слезу от всякаго лица» (Ис. 25, 8); здесь много опасностей к поползновению, почему и Павел говорил: «мняйся стояти да блюдется, да не падет» (1 Кор. 10, 12), а там стопы стоят твердо, жизнь неизменна, нет опасностей увлечься в грех, потому что нет ни плотского восстания, ни содействия жены ко греху. В воскресении нет ни мужского ни женского пола, но есть какая–то единая и единообразная жизнь для благоугождающих своему Владыке и для обитающих в стране живых. Мир сей и сам смертен, и служит жилищем для умирающих. Поскольку состав видимых вещей сложен, а все сложное обыкновенно разрушается, то и мы, живущие в мире, как части мира по необходимости участвуем в естестве целого. Посему мы, человеки, многократно умираем даже прежде, нежели смерть разлучит душу с телом.