Читать «Сенсация» онлайн - страница 12

— Дайте-ка посмотреть… Большая редкость в наши дни. Может, сыграем? Бросаю я. Орел или решка?

— Орел, — сказал Уильям.

— Решка, — отозвался человек в котелке, взглянув на монету и кладя ее себе в карман. Затем он вернулся к чтению газеты. Пассажиры продолжали буравить Уильяма взглядами, и он вновь стал терять присутствие духа. Так бывало всегда: стоило ему покинуть Таппок-магна, как его со всех сторон обступал неведомый и враждебный мир. Обратный поезд был в десять часов вечера, и никакие силы не заставили бы Уильяма пропустить его. Он встретится с лордом Коппером, откровенно все ему объяснит, попросит прощения и — со щитом ли, на щите ли — вернется десятичасовым поездом домой. После Рединга Уильям сделал ставку на смирение. Он расскажет лорду Копперу о слезах Присциллы — сердца великих людей, как известно, тают от подобных откровений. Сидящий напротив мужчина взглянул на него поверх газеты:

— Еще такие бляшки есть?

— Нет.

— Жалко.

В семь часов он прибыл на Паддингтонский вокзал, и ужасный город поглотил его.

3

Здание «Мегалополитан» (Флит-стрит, 700–853) поражало воображение. Сначала Уильям подумал даже, что шофер такси, распознав в нем простака, отвез его в другое место.

Знакомство Уильяма с официальными учреждениями было весьма ограниченным. По достижении совершеннолетия он провел несколько дней в конторе семейного адвоката на Кингз-бенч-уок. Дома он бывал у агента по продаже недвижимости, на аукционе, в банке и в ратуше. Однажды в Таунтоне он видел малопонятный фильм из жизни нью-йоркских газетчиков, где нервные молодые люди без пиджаков и в зеленых козырьках, защищающих глаза от света, разрывались между телефоном и телеграфическим аппаратом, оскорбляя и предавая друг друга в обстановке невыносимой грязи и мерзости. Что-то подобное он ожидал увидеть и здесь, и тем более тяжелым ударом явились для него византийский вестибюль и сасанидский холл Копперхаус. У него даже мелькнула мысль, что он попал в заведение, конкурирующее с Королевским автомобильным клубом, или в его новый и более доступный филиал. Шесть лифтов находились в непрерывном движении. Их двери распахивались с головокружительной частотой то слева, то справа, то слева и справа одновременно, как заводные. Внутри стояли девушки в гусарской форме. «Вверх!» — пронзительно кричали они и, не дожидаясь, пока кто-нибудь войдет в кабину, захлопывали двери и исчезали. Десятки, если не сотни, женщин и мужчин всех возрастов и сословий сновали перед глазами Уильяма. Единственными неподвижными предметами были золотая, с инкрустациями из слоновой кости статуя лорда Коппера в горностаевой мантии, вознесенная над толпой многоугольным малахитовым пьедесталом, и швейцар, тоже крупнее простых смертных, надменно глядящий сквозь зеркальное стекло, словно рыба из аквариума. В его подчинении находилась дюжина мальчишек-рассыльных в небесно-голубой униформе, которые в промежутках между поручениями щипали друг друга исподтишка на длинной скамье. Число медалей, полыхавших на груди швейцара, значительно превышало число сражений, сыгранных за всю историю человечества. Отыскав в окружавшем его заграждении маленькое отверстие, Уильям робко спросил: