Читать «Реставрация» онлайн - страница 72

— Меривел, что делать?

Я взглянул на соловья. Его желтые глазки, обычно такие ясные, затуманились, словно их затянуло пленкой, однако, как ни пытался я вспомнить, что это может значить, как ни перебирал мысленно все, что еще сохранилось в памяти из медицинских познаний, мне ничего не шло на ум. Я тер глаза, которые слипались от мучительного желания спать. Рисуя неведомых русских, я страшно устал и теперь не мог придумать ничего толкового.

— Я не знаю, что делать, Селия, — сказал я.

— Ты хочешь сказать: тебе все равно — умрет он или нет?

— Конечно, нет! Я очень привязался к нему.

— Тогда сделай что-нибудь! Доставай свои инструменты и лекарства!

Но я ничего не мог. Ничего. Мне хотелось в этом признаться, однако я понимал: нужно делать вид, что я на что-то гожусь. Хотя Селия считала меня неспособным к многочисленным видам человеческой деятельности, как-то: игре на гобое, обсуждению поэзии Драйдена, рисованию и даже напудриванию парика, но ошибочно полагала, что уж в одной-то области — медицине — я обладаю достаточными познаниями. И если б мне удалось спасти птицу, это, несомненно, произвело бы на нее впечатление и добавило ко мне уважения.

Не без иронии отметив, что вот уже второй раз в жизни мое будущее в какой-то степени зависит от того, удастся ли мне спасти бессловесную тварь, я взял свечу и направился в кабинет. Там я взял сильное слабительное, составленное из сенны и корня ревеня, чистые бинты и присланный королем набор хирургических инструментов.

— Сначала я очищу ему кишечник. — сказал я Селии, — а потом пущу кровь из бедрышка.

Селия не дрогнула.

— Могу я помочь? — спросила она.

— Ну… ты можешь держать его в руках, гладить по головке, пока я буду вливать лекарство в клюв…

— Хорошо, — сказала она. — Но, может, лучше поднести к огню стол и работать на нем?

— Дельная мысль. Я расстелю на нем чистый лоскут.

И вот в столь необычное время, посреди ночи, мы превратили ореховый ломберный стол в операционный. Селия осторожно извлекла птицу из клетки и положила на стол. В комнате горели три свечи, и, взглянув на лежащую предо мной бедную птаху, я вдруг смутно представил себе мертвого скворца в угольном погребе, которого препарировал много лет назад. Насколько легче вскрывать, чем лечить, подумал я.

Селия сидела напротив меня. Если б сейчас в комнату вошел посторонний человек, он мог бы подумать, что мы играем в карты или кости. Правда, выглядели мы довольно эксцентрично: я — в одеяле, Селия — в теплой накидке.

— Итак, — сказал я, — если тебе удастся держать соловья, не давая ему дергаться, я раскрою клюв и, зафиксировав такое положение с помощью вот этой лопаточки, волью ему в глотку несколько капель лекарства.

Соловей дрыгал лапками, но, оказавшись в руках Селии, затих и только смотрел на нас грустным, затуманившимся взглядом. Лекарство он проглотил, и теперь оставалось только ждать, как оно подействует.

— Хорошо, — сказал я. — Перейду к флеботомии. Надеюсь, вид крови тебя не испугает?