Читать «Семейная кухня» онлайн - страница 105

Я еще постояла некоторое время, прижимая к груди курицу, и пошла назад, к машине.

– Ну и куда ты собралась? – окликнул меня мужчина. – Ты голову свою не забыла?

– А? – не поняла я.

Мужчина вздохнул и сунул мне в руки две упаковки с мацой. Я их еле удерживала.

Он перешел на иврит, и я не поняла ни слова.

Домой я вернулась с мацой и курицей. Бульон из нее получился настоящий, вкусный до одури. А сама курица была жесткой.

Мацу забрала моя мама – оказалось, что она ее очень любила. Как и кошерное красное вино, которое ей, как выяснилось, приносит соседка.

Точно такое же ощущение – спокойствие и уверенность в том, что я все делаю правильно, – была у меня и в мечети. Тогда на рынке пропало мясо или лежало такое, что его не то что есть – смотреть было страшно. Я ехала мимо мечети и тоже остановилась по наитию. Зашла в магазин и купила халяльную говядину. Мясо было восхитительным. Я смотрела, как ест сын, для которого покупала его, и радовалась, что ему хватает белка. Что он будет сыт и станет крепко спать, а во сне расти – здоровым и сильным.

Самое удивительное, что я была и в синагоге, и в мечети, как на своем месте. Мне были знакомы запахи, ящики на заднем дворе. Я была там своей.

– Мам, откуда это? – спросила я.

– Хм, ничего удивительного. Помнишь Риву, бабушкину подругу? Она была еврейкой. И все праздники соблюдала, она меня научила гефилте-фиш готовить и тебя, маленькую, кормила. Неужели не помнишь? У нее всю семью в концлагере сожгли, а она выжила, из поезда выпала – ее мать вытолкнула. Чудом. Добралась до деревни и там и осталась. Бабушка про нее несколько статей написала.

– А мясо?

– Послушай, захочешь накормить ребенка – не то что в мечеть, куда угодно пойдешь, – огрызнулась мама. – Когда ты была маленькая, мне было все равно, на кого работать, лишь бы тебя накормить. Когда дети голодные, тут не до теологических споров. Жизнь заставит – повяжешь платок, наденешь паранджу и станешь кем угодно. Знаешь, что самое страшное со мной было в жизни?

– Что?

– Когда мама, твоя бабушка, умирала, а я сидела рядом и ничего не могла сделать. И когда ты подходила и говорила: «Мама, я есть хочу», а у меня денег в кошельке – на батон хлеба. Так что не спрашивай меня, откуда, почему и зачем. Я не знаю. Я могла голодать, есть серые макароны, но тебя я должна была накормить. Понимаешь? И ты такая же.

– Мам, а почему они плохо едят? Я им готовлю, стараюсь, а они капризничают…

– Пусть капризничают. Готовь, подавай, только не воспитывай. Знаешь, я совсем не понимаю женщин, матерей, которые говорят, что если ребенок проголодается, то придет и съест. Тех, кто воспитывает едой. Мол, не хочешь этого – вообще ничего не получишь. Дети должны есть вкусно и много, и все, что захотят и когда захотят. И ты встанешь к плите и приготовишь. Заработаешь, достанешь, приволочешь, надрывая спину. Себя куска лишишь, но они будут сыты. Не дай бог тебе пережить то, что пережила я – когда не могла тебе суп сварить. Не из чего было. Не дай бог твоим детям терпеть голод. Ни секунды. А тебе – продаваться за кусок мяса. Продаваться с потрохами. Так что не гневи судьбу.