Читать ««Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг.» онлайн - страница 3

К настоящему времени рассекречены отчеты об исполнении этого приказа. В самых общих чертах историками воссоздан ход операции. Подсчитаны жертвы, в основном кулаки, если верить докладам, которые областные управления НКВД отправляли в Москву.

Именно поэтому массовая операция 1937–1938 гг. вошла в историю под именем «кулацкой операции». И сразу же напрашивается сравнение с первой, главной кулацкой операцией, проводимой органами ГПУ по партийным директивам в 1929–1933 гг. в ходе массовой коллективизации. Та же мишень — кулаки. Та же цель — ликвидация кулачества. В первом случае — как класса. Во втором — как банды антисоветских элементов. Те же чрезвычайные репрессивные меры, не согласованные с действующим советским законодательством. Общая идейная оболочка: резкое обострение классовой борьбы для оправдания возвращения к террористическим практикам гражданской войны.

Сходство двух операций замечали и их участники. Один из следователей Пермского отдела УНКВД так объяснял впоследствии трибуналу применение им особых методов:

«Я считал сначала незаконными эти действия, но потом думал, что это мероприятия временного характера, и что это делается, как делалось в период 1929–1930 гг. во время ликвидации кулачества как класса».

Подобие не означает тождество. Раскулачивание было публичной политической кампанией, осуществляемой под руководством партийных комитетов. Центральная и местная пресса день за днем размещала на своих страницах сводки с нового фронта классовой борьбы. Сельский актив был полноправным участником событий. Органы ОГПУ играли в них сугубо служебную роль. В 1937–1938 гг.

Кулацкая операция была организована как ведомственная, тщательно засекреченная акция Наркомата внутренних дел. Ею занимались специальные оперативные группы, не отчитывающиеся за свою деятельность перед местными партийными инстанциями. Горкомы и райкомы ВКП(б) брали на себя функцию добровольных помощников райотделов НКВД, решающих самую важную политическую задачу — выкорчевывание врагов народа. Более того, кулацкая операция сопровождалась беспощадной чисткой партийных, советских и хозяйственных учреждений в городе и в деревне.

Возникает вопрос, являлись ли репрессии против бывших кулаков и тогдашних советских начальников параллельными акциями — к этой точке зрения склоняется М. И. Иванова — или звеньями одной большой операции. Ответить на него не просто. Для этого необходимо выяснить саму технологию операции, установить, к каким социальным группировкам в 1937 году принадлежали люди, подвергшиеся репрессии по классовому принципу. Отчеты областных управлений НКВД в данном случае не являются надежным источником. «Абсолютное отсутствие в списках репрессированных в Житомирской области и в Молдавской АССР рабочих, так же как и низкий процент их в иных областях, сходные показатели по группам служащих и колхозников являются нонсенсом, — пишет по этому поводу В. Никольский. — Скорее всего, речь здесь идет о стремлении „подогнать“ показатели социального состава репрессированных по политическим мотивам под соответствующие характеристики „социально враждебных“ и „социально близких групп“».