Читать «Лист Мёбиуса» онлайн - страница 186

* * *

Наподобие шкета, вскоре исчезнувшего со своим обручем в дорожной пыли, нас покидают все те, с кем мы познакомились в этой порядком затянувшейся истории.

Кое-кто уходит от нас трагически.

В конце чудесного, довольно жаркого июля в «Вечерке» появилось соболезнование семье Юлиуса Фурора в связи с гибелью супруга и отца. Похороны состоялись в тот же день на кладбище Пярнамяэ. Сестра Марта, снова готовая выплакать все глазах, вполголоса комментировала случившееся. Она считала, что в газете следовало напечатать о «героической гибели Юлиуса Фурора при исполнении служебных обязанностей». («Если бы вы видели его мужественные, решительные шаги, когда он устремился к краю крыши!») Священный пламень в очах Юлиуса Фурора, вероятно, полыхал так сильно, что его видели стоявшие внизу… Из перегруженного эпитетами монолога Марты все же можно было вышелушить зернышко печальной правды: Пилле Моориц каким-то образом забралась на крышу. Там она танцевала и пела в состоянии эйфории как «лебедушка, машущая крыльями перед дальним полетом». Она походила на Офелию. Решительный Юлиус Фурор бросился к ней, но оступился и… Площадка перед четырехэтажным зданием была заасфальтирована, к тому же на ней валялся железный хлам… Смерть наступила мгновенно. Пилле Моориц отправили в другое место. Все они — само собой разумеется, медицинские работники — торжественно обещали хранить молчание об этом происшествии…

— Как прекрасен, как мужествен покойник… — вздохнула Марта, показывая на открытый еще гроб. Наверное, так оно и было.

Полагаем, Пент Саксакульм, вернее Эн. Эл. на траурной церемонии не присутствовал, во всяком случае возле часовни его не видели; но если бы он там был, то со стыдом вспомнил бы кое-что из сказанного о Фуроре прежде. И ему было бы больно смотреть на пятерых светлоголовых детишек и па их очень тихую и беспомощную мать с несколько кукольным личиком, которая пыталась вымученно улыбнуться сквозь слезы. Право же, ничего похожего на полотно Дикса.

Доктор Моориц, конечно, пришел на кладбище. Можно представить себе, с каким чувством он смотрел на мать и детей, поскольку ведь он тоже косвенно виноват в случившемся.

Однако оставим кладбище, оставим вещи (совершенно нетипичные для современной больницы), которые мы все равно не в силах изменить. «Жизнь должна продолжаться!» — как сказал рыжеусый гражданский распорядитель похорон, смахивавший на лису, весьма красноречивый человек с хорошими актерскими задатками. Впрочем, во взгляде распорядителя едва ли были та посвященность, которую юный Эн. Эл. напрасно искал у его церковного коллеги.

Жизнь и впрямь продолжается, что, пожалуй, подтверждают сморчки в больничном парке, потому что вопреки всем невзгодам им удалось широко рассеять свои пылеобразные споры.

Что же еще? Ах да — сюрреалист Якоб. До нас дошло, что однажды вечером, ближе к ночи, он пребывал в растрепанных чувствах.

Ящик со световыми картинками — телевизор в храме Нептуна, которому вот-вот стукнет четверть века — заслуживал всяческого уважения; вполне возможно, в канун своего юбилея он даже принял повышенные обязательства. Что касается звука, претензий быть не могло — он вопил как зарезанный, но с изображением дело обстояло много хуже: правда, подчас возникала легкая синеватая рябь, унося мысли в соответствии с местоположением на морские просторы, однако кто бы ни появлялся на экране, все были на одно лицо, впрочем, порой смахивающее на человеческое… Так что Якоб и впрямь не знал, друг ли это его Леопольд или нет выступал в тот поздний час, призывая с трибуны всех химиков к новым достижениям. Кажется нет, ведь Леопольд значительно интеллигентней и, что еще важнее — человечнее. Но где же он тогда? Якоб слышал лишь, что тот унес ноги из «духовной академии». Куда? И встретятся ли они когда-нибудь? Сколько еще тем, предметов и вопросов ждало их обсуждения…