Читать «Два образа веры. Сборник работ» онлайн - страница 243

и "великий" человек ставятся в параллель друг к другу. Но и само слово

"соотечественник" ('amith) не означает здесь сознательного исключения других

людей. Человек на пороге истории (именно к такому человеку, по моему

убеждению, восходит эта логия, инкорпорированная затем в поздний текст)

часто использует как взаимозаменимые наименование страны (собственной

страны) и земли, а также слова "соотечественник" и "человек", ибо он знает

только принадлежащее ему в сущностном соприкосновении, а все остальное он

включает в сферу своего внимания в той мере, в какой испытывает к нему живое

доверие. В Израиле он говорит "соотечественник", а подразумевает при этом

человека, вместе с которым живет. Если он хочет описать человека, с которым

живет, как "соотечественника", он говорит "товарищ" (re'a). А поскольку он

живет также и с другими людьми как с соотечественниками, а именно с

"пришельцами" (gerim), — то собственно" чужих", nochrim, он узнает только из

своих или их странствий или же во время войны. С ними он не "живет", и

поэтому он указывает на них особым словом. Наше понятие "ближнего"

(Mitmensch) образовалось позже, возникнув из позднеантичной рефлексии

(Стоя), стремившейся преодолеть факт "чужести" и (по мере такого

преодоления) из впервые становившейся возможной великой религиозной миссии

(эллинистических мистеральных религий, еврейской и христианской миссии к

язычникам).

(Втор 10:19): "Любите пришельца, ибо вы сами были пришельцами в земле

Египетской". Полное понимание этого положения открывается только в связи с

тремя упоминаниями о любви в предыдущих стихах. Израиль призывается любить

Бога (10:12); о Боге говорится, что Он возлюбил отцов Израиля, когда те еще

были пришельцами (10:15); а затем о Боге говорится, что он любит пришельцев

(10:18). Про человека, зависящего от чуждого ему народа, который составляет

большинство населения страны, говорится, что Бог "дает ему хлеб и одежду";

точно так же Он защищает права членов общины, зависимых от других людей, -

права "сироты и вдовы". Ведь у Бога нет различия между любовью и ее

проявлением. И любить Его от всего сердца(42) может быть заповедано, ибо это

означает лишь одно: осуществлять имеющееся отношение веры к Нему как в

доверии, так и в любви, ибо то и другое — одно. Но если уж Бога любят

по-настоящему, то собственное чувство человека направляет его любить того,

кого любит Бог: любить, естественно, не одного только пришельца (в этом

случае только отчетливее проступает суть заповеди), но всякого человека,

которого любит Бог, — в той мере, в какой люди сознают любовь Бога.

Пробужденная любовью к Богу, любовь тогда сама приходит к человеку,

находящемуся в отношении любви к окружающим.

Этому ветхозаветному воззрению на взаимосвязь между любовью к Богу и к

человеку, или же, если изначальной реальности предпочитают производные

категории, между "религией" и "этикой", противостоит логия из Нагорной

проповеди. Ее родство с положениями из Второзакония и одновременно ее

отдаленность от них обнаруживаются в том, как обосновывается любовь Бога ко