Читать «Кантонисты» онлайн - страница 146

Мой косматый друг взобрался ко мне на ноги и приятно их согревал. Мы оба, я и собака, как видно, крепко заснули. Меня разбудил мерин, порывавшийся освободиться от привязи, сильно дергая розвальни, к которым был привязан. Когда я выкарабкался из-под сена, я, к крайнему испугу своему, увидел, что солнце близится уже к закату. Оно тускло светило, укутанное в какие-то серые туманные тучи.

Погода разыгралась. Резкий, порывистый, холодный ветер неистово ревел в лесу и сильно шатал деревья. Мелкий снег плотной пеленой валил сверху и, направленный вкось крутящей вьюгой, больно хлестал в лицо, залеплял глаза и кружился в воздухе вихрем. Мерин, побуждаемый холодом и хлестким снегом, упирался передними ногами и подавался назад с видимым намерением разорвать недоуздок, удерживавший его у саней. Я встревожился. Мне предстояло еще нагрузить сани валежником и добраться заблаговременно домой. Я заторопился над спешной работой, а ветер и вьюга крепчали с каждой минутой. Все страшнее и сильнее ревело в лесу, солнце все тусклее и тусклее светило, и, наконец, совсем скрылось. Моя работа близилась уже к концу, оставалось прибавить еще несколько длинных полен для загрузки саней, увязать веревкой, мерина в оглобли — и в путь. Но вдруг, нагнувшись под одно толстое высокое дерево, чтобы подобрать подходящий валежник, над самым моим ухом заслышался страшный треск. В ту же минуту на меня навалилось упавшее дерево всей своей тяжестью и пригвоздило меня к земле. К счастью, снег был глубок и рыхл: дерево, упавшее поперек поясницы, глубоко вдавило меня в снег, но, зацепившись своей верхней частью за что-то, не раздавило меня, как букашку, разом. Однакож, тяжесть, доставшаяся на мою долю, была более чем достаточна для того, чтобы ошеломить меня и пригвоздить к месту. Я лежал под бревном лицом вниз. Глаза, нос и уши были залеплены снегом, а в спине я чувствовал какую-то тупую боль. Я попробовал выкарабкаться из-под бревна, но все мои усилия оказались напрасными: я только барахтался руками и ногами, но нисколько не продвигался вперед. Радуясь в душе, что меня сразу не задушило, я сначала не терял надежды, что удастся как-нибудь высвободиться. Однако после тщетных усилий, покрывших мое лицо и тело обильным потом, я почувствовал, что чем больше я барахтаюсь, тем постепеннее усиливается давление на мою несчастную поясницу. Бревно мало-помалу погружалось вместе со мной в рыхлый снег. Мне пришло на мысль, что придется, быть может, пролежать под этим страшным прессом целую длинную ночь, а, может быть, еще и больше, что тяжелое дерево может совсем опуститься на мою спину всей своей тяжестью и раздавить меня, что, наконец, я могу замерзнуть, пока поспеет помощь, — и я закричал ужасным голосом. Но свист рассвирепевшей вьюги покрывал мой детский голос настолько, что если бы помощь была от меня в десяти шагах, то и тогда мой крик не принес бы мне никакой пользы. Только пес услышал меня и прибежал, издавая короткий лай. Он понял мое страшное положение и суетился вокруг, визжа, лая, воя, облизывая и обнюхивая мое лицо. Я продолжал кричать до полнейшей хрипоты. Боль в пояснице я перестал ощущать, но я совсем перестал чувствовать свою спину. Потеряв голос и не имея более сил барахтаться, я притих. Вскоре холод начал проникать в самое сердце, руки и ноги коченели и почти мертвели, а кругом продолжало реветь, выть и кружиться.