Читать «Записки молодого варшавянина» онлайн - страница 81
Ежи Стефан Ставинский
Пользуясь тишиной, дежурные принесли в подвал завтрак. Как всегда, он состоял из куска хлеба, искусственного чая и искусственного меда: фабрику, выпускавшую этот мед, мы захватили, овладев районом. От сладкого у меня тут же заныли зубы, в которых были дырки, и несколько минут я страдал от ужасной боли. Ребята подходили за завтраком, быстро съедали его, кляня мед, и сразу же отваливали спать, потому что ночью мотались на линии. Никаких особых приказов я не отдавал, да и о чем? Ведь сейчас, в 6.30, линии связи действовали только между командованием и отрядами, засевшими в полуразрушенных домах по улицам Пулавской, Воронича, Аллее Независимости и Шустера. Не готовилось ли случайно наступление танков на Круликарню? Эта Круликарня была для меня неким символом: точно пряжка, она соединяла в моем сознании начало и конец войны. Мы здесь воевали за несколько улиц от собственного дома. Наверное, солдаты великих держав, которых забрасывали на далекие фронты за несколько тысяч километров от родины, позавидовали бы нам: мы дрались с комфортом, не зная никаких эшелонов, погрузок-разгрузок или форсированных маршей. Можно было пешком дойти от дома до поля боя и остаться там навеки.
Я вышел в сад покурить. Вилла, в подвале которой мы укрывались, еще держалась, хотя стены ее от постоянных сотрясений покрылись трещинами и казалось, достаточно было просто пинка, чтобы она рухнула и погребла нас под собой в подвале. Подумать только, что еще месяц назад мы танцевали здесь в гостиной, освещенной люстрой, и я прижимал к себе Терезу под звуки «Теа for two» из хозяйской коллекции пластинок, что мы блаженствовали, пользуясь роскошной ванной, и рассматривали с ребятами японский порнографический альбом, оказавшийся среди позолоченных томов шедевров литературы!
Ныне перед калиткой торчал скелет сожженного польского «фиата-508», реквизированного нами для нужд связи, и изрешеченная осколками будка часового, которого я давно оттуда убрал. Часовой, впрочем, с самого начала был вооружен винтовкой без затвора, правда, это не имело значения: после четырех лет жизни в подполье нам хотелось создать настоящую военную обстановку. А в случае чего часовой должен был хрястнуть подозрительного прикладом по башке. На деревьях вокруг из-за постоянных взрывов не осталось почти ни одного листика. Покончив с завтраком, в сад вышел вагоновожатый, сержант Овца, комендант центра связи. В частных разговорах мы были с ним на «ты». Он натянул глубоко на лоб свой темно-синий форменный берет с белым орлом и значком «V», что равно могло означать как его сержантское звание, так и «Victoria», то есть «Победа».
— Тереза нынче про твой день рождения напомнила,— сказал он.— Сам знаешь, Юрек, я тебе всегда самого лучшего желаю, но кричать «ура» не буду, не могу, мы за эти пять лет так наорались, дальше некуда. Помнишь, когда на углу Виленской и Тарговой мы с покойным слесарем пили за твое здоровье, нас вовсю лупили по заднице и немцы побеждали. Нынче, спустя пять-то лет, нас опять по заднице лупцуют вовсю, но и немцам тоже достается, и к тому же у нас на глазах.