Читать «Записки молодого варшавянина» онлайн - страница 79
Ежи Стефан Ставинский
— Смотри, буду проверять ежедневно! — предупредил я.— Я не позволю тебе лишаться здоровья из-за…
Я не докончил фразы. Она молча посмотрела на меня, и я почувствовал, что благодаря этому чертову самаритянству очень выигрываю в ее глазах. Это был жалкий способ завоевания женщины, требующий невероятной терпеливости, самоотречения, подавления в себе естественных рефлексов, против чего бунтовала вся моя натура. К несчастью, я втюрился в Терезу по уши. Меня вдруг охватила злость.
— Спасибо тебе, Юрек,— сказала она, кладя свою руку на мою.
— Хуже нет связываться с девицами, у которых есть принципы! — проворчал я со злостью.— Обязательно вляпаешься в какую-нибудь идиотскую историю!
И, спустив таким образом с небес благородную драму Терезы, я с достоинством удалился. На следующий день я принес ей цветы, купленные на взятку, которую получил в парфюмерном магазине.
Несколько месяцев потребовалось Терезе, чтобы оправиться от перенесенного потрясения. А за это время произошли самые разные события, гестапо же, можно сказать, уже припирало нас к стенке. В апреле мне пришлось окончательно сбежать из дому и расстаться с финотделом. Меня предупредили о провале в последнюю минуту, и я ночевал по соседству с собственным домом, а гестапо в это время крушило там мебель и вытряхивало из мешочков крупу. Однако табурет с документами уцелел, как уцелели и ночник с радиоприемником, и бабушка, сидевшая в своем кресле гордая, исполненная презрения.
Я увидел ее в том же кресле, но лишь в 1946 году. Она была серьезно больна. «Вот и ты, внучек! — сказала бабушка, увидев меня после двух лет разлуки.— И как это тебя не застрелили?» — «Но ведь и вы, бабушка, пережили все это!» — ответил я. «Тьфу! — поморщилась она.— Стоило выживать, чтобы умереть от этих теперешних волнений! Да знаешь ли ты, сколько стоит нынче курица? Сто пятьдесят злотых!»
Гестапо забрало из альбома мою фотографию и показывало ее арестованным на Аллее Шуха, а на двери моей комнаты налепило бумажку с печатью: «Reichsministerium des Inners».
Пришлось немедленно сменить шкуру. Еще несколько месяцев назад я расстарался и достал себе целый комплект настоящих документов на другую фамилию. Процедура эта требовала времени: через доверенных лиц я получил в Черняковском приходе метрику на имя Збигнева Кравчинского. Этот Кравчинский был старше меня на год и погиб в сентябре тридцать девятого, а может быть, и жил где-нибудь вдали от Польши. С помощью наших людей в городском управлении я прописал этого Кравчинского (конечно, дата тоже была проставлена прошлогодняя) у моей далекой родственницы на Грохове, после чего, хоть и с некоторой дрожью в коленках, лично отнес в паспортное бюро его метрику, справку о прописке и заверенные фотографии. Спустя месяц я без всяких хлопот получил кеннкарту — фальшивую, ибо на имя Кравчинского, но настоящую, ибо выданную немцами. С помощью отца я раздобыл документы о том, что работаю монтером в фирме электроуслуг. Так что в течение некоторого времени у меня были два комплекта совершенно легальных, неоспоримо подлинных документов: один — на имя Ежи Бялецкого, другой — на Збигнева Кравчинского. И когда за Ежи Бялецким пришло гестапо, я на следующий же день, уничтожив его документы, влез в шкуру Кравчинского и поселился у своей родственницы, некой пожилой незамужней дамы, которая была в восторге от того, что в ее бедной событиями жизни появился молодой мужчина.
