Читать «Записки молодого варшавянина» онлайн - страница 70
Ежи Стефан Ставинский
— Мы будем жить долго и прекрасно! — сказал я.— И у нас всегда будет настоящий чай! Когда все это кончится…
— Когда все это кончится, исчезнут все волнения,— сказала Тереза с некоторой иронией.— Жизнь пойдет как по маслу, уйдут в прошлое морозные зимы, появятся южные фрукты, и толпы счастливцев будут танцевать на улицах ночи напролет.
— Да! Именно так и будет! — подтвердил я.— А мы поедем в Венецию и проведем там самые прекрасные дни в нашей жизни! Эта картина живет в моем сердце, и она так великолепна, что мне хочется воспеть все это в стихах, хоть я и не поэт. Вот мы сидим с тобой на солнышке, у аркад, что против Дворца дожей, а вокруг лениво, не торопясь, кружит беззаботная толпа, над нами гудит колокол, белый большой корабль движется к лагуне, розовые стены дворца темнеют, потому что заходит солнце, вот мы допиваем «кампари», встаем, идем на площадь, а там уже понемногу заполняются ряды кресел и зажигаются канделябры, вот сейчас на подиуме появится дирижер, выйдут певцы...
Тереза улыбалась, но глаза ее были опущены. Карбидная лампа догорала, пламя в ней дрожало, вода булькала, вот-вот могла начаться страшная вонь, и надо было кончать банкет. Тереза вынесла карбидку, а я приставил к креслу стул и попробовал улечься. Слышно было, как Тереза шепчется, с матерью, через минуту, однако, она уже вернулась, подняла, потянув за шнур, штору оконного затемнения, открыла форточку и села на кровать. Голова ее ясно вырисовывалась на фоне бледневшего окна. Вдруг я услышал, как она тихо-тихо всхлипнула. Вскочив, я подбежал к ней. На глазах у нее блестели слезы.
— Терезочка, не надо... Я тоже мог бы разреветься, но как бы мы оба завтра выглядели, а?
— Да я совсем и не плачу! — ответила Тереза.— Я немножко простудилась, когда таскалась на эту Прагу. Давай спать, ладно? А то мне уже скоро вставать. Надо помочь Забаве перевезти радиостанцию.
— После обеда я сдам тебе новый пистолет на склад, — сказал я. — Это единственная польза от сегодняшнего дня.
— Черный день был сегодня,— вздохнула Тереза.— Спокойной ночи, Юрек.
— Спи спокойно, Тереза,— шепнул я, коснулся ее руки и вернулся на кресло.
Так закончился день моего двадцатидвухлетия.
24 СЕНТЯБРЯ 1944 ГОДА — МОЕ ДВАДЦАТИТРЕХЛЕТИЕ
Этот день рождения снова пришелся на воскресенье, как и пять лет назад, в 1939 году. Я проснулся в подвале в шесть утра, и вокруг еще звенела тишина. На соседнем матрасе никого не было. Видно, мой заместитель Витольд уже умчался проверять, как действуют вверенные ему укаэвки. Я откинул одеяло, натянул сапоги, заправил бриджи в голенища и вышел из котельной. Вдоль стены большого подвала спало человек десять ребят и девушек, все в серо-стальных рабочих комбинезонах из дешевого материала. После шумного вчерашнего дня тишина еще баюкала их, и они еще видели сны, но кое-кто уже с неохотой открывал глаза. Я подошел к табурету в углу, на котором стоял таз, налил черпаком из ведра воды и умыл лицо и руки — большего я не мог себе позволить. После этого я надел американскую военную куртку времен первой мировой войны, в которую были упакованы автоматы, сброшенные нам в контейнере с канадского самолета. Тереза выстирала ее, подштопала и пришила к погонам звездочки, вырезанные из консервной банки. За маленьким окошком уже виднелось серое небо и ветвь яблони без листьев, облетевших от взрывных волн. Я отправился в маленький подвальчик. Здесь у коммутатора сидела Тереза. Коснувшись в знак приветствия ее плеча, я взял трубку и услышал чей-то голос;
