Читать «Записки молодого варшавянина» онлайн - страница 65

Машина рявкнула и уехала, хлопнула входная дверь, минуту спустя на пороге появился немец в форме лейте­нанта вермахта. Я всегда сначала смотрел на оружие немца, а потом уже на него самого. По торчавшей из кобуры рукоятке я узнал парабеллум, жильца же этого видел впервые. Это был Ульманн, один из работников «Оппеля», довоенный партнер отца по торговле автомо­билями. Будучи мобилизованным, он укрылся от фронта в Варшаве, где пристроился комендантом авторемонт­ных мастерских. Однажды вечером он тоже постучал к отцу в дверь: военное гетто было ему нестерпимо, и он раздобыл разрешение снять комнату в городе. Ремонт машин приносил тогда не меньше прибыли, чем и те­перь, и к отцову жильцу подлизывались даже генералы. Отец не отказал ему, что привело меня в ярость. Я счи­тал, что, невзирая на последствия, следовало захлопнуть дверь у него перед носом.       

И вот он стоял на пороге — полноватый мужчина в очках с улыбкой на добродушной физиономии. К сожа­лению, его мундир делал из него моего смертельного врага. Я хорошо знал немецкий, но не собирался произ­нести на этом языке ни полслова. Отец улыбнулся свое­му жильцу.

— Входите, пожалуйста,— пригласил он.— Может, рюмочку водки?

Ульманн вошел в комнату, поцеловал руку Яде, по­жал руку отцу и улыбнулся мне.

— Это мой сын,— представил отец.

Я смотрел на немца так, что он с минуту поколебал­ся, прежде чем протянул мне руку. Я с бешенством оглянулся на отца, но он показал мне глазами, что надо поздороваться. Пришлось пожать немцу руку. Он сел за стол.

— Ваш сын считает меня врагом, и формально он прав,— сказал Ульманн.— Нося в Варшаве этот мун­дир, я рискую получить пулю из-за угла. Можете пора­довать вашего сына, все это продлится уже недолго.

— Несколько сотен тысяч вы еще успеете уничто­жить,— зла ввернул я по-польски. «Рябиновка» сделала меня более откровенным, хотя это не меняло сути дела.

— Господин Ульманн ремонтирует автомобили, — спокойно пояснил отец.

— А если бы я ему предложил доливать в бензин воды или насыпать в цилиндры песку, он бы согласил­ся? — спросил я.

— Сомневаюсь,— ответил отец.— Он всегда был страстным любителем хорошей работы.

— Потому что он, наверное, еще не верит в пораже­ние Германии! — воскликнул я.— А отремонтированные им фургоны везут людей на казнь!

Ульманн, видно, что-то понял, потому что быстро за­махал рукой.

— Извините, молодой человек! — теперь он обра­щался непосредственно ко мне.— Я ни разу не выстре­лил из этого пистолета и, бог даст, ни разу не выстрелю до конца войны. Я не умею стрелять, у меня очень сла­бое зрение. К сожалению, меня никто не спрашивал, надо ли завоевывать Польшу. Диктатура никогда не спрашивает мнения граждан, она все знает лучше, чем они. А вообще-то по натуре я либерал и предпочитал бы торговать здесь «олимпиями» и «кадетами». Увы, мы живем во времена, когда никто не может делать то, что он хочет. Нам дозволено только носить мундир и друж­но, хором, кричать до тошноты одни и те же идиотские лозунги.