Читать «Записки молодого варшавянина» онлайн - страница 43

В эту пору трамваи ходили довольно пустые. Я остался стоять на площадке, чтобы внимательно сле­дить за улицей: в последнее время уличные облавы участились, и я чувствовал себя как окруженный охот­никами олень; многое зависело от моего слуха, обоня­ния и быстроты ног. Среди руин гетто слышались взры­вы. Это сносили остатки домов, сгоревших во время вос­стания. По протянутой сюда узкоколейке эсэсовцы вы­возили железные балки, металлический лом и вообще все, что могло для чего-нибудь сгодиться. На этот раз я беспрепятственно доехал до угла Маршалковской и Иерусалимских аллей. Чуть подальше, не доходя улицы Видок, в ряду одноэтажных магазинчиков помещалась кондитерская, где продавались пирожные — талантли­вые произведения пани Стефании и ее помощниц. Эти необыкновенно вкусные пирожные по шести злотых штука привлекали сюда толпы лакомок. Право, ремес­ленное кондитерское искусство никогда уже больше не достигло в Варшаве таких высот. Войдя в магазинчик, я заказал «каймак» и «мокко», а потом забился в угол, где стоя жевал пирожные и дожидался, пока из конди­терской уйдут покупатели. Хозяйка, крашеная блондинка в летах, не обращала на меня ни малейшего внима­ния. Когда наконец две последние девочки, проглотив по пяти пирожных, вышли, мурлыкая от счастья, я подо­шел к пани Стефании.

— Густав будет ждать вас через полчаса у Тере­зы,— шепнула она.

— Не принимайте пакетов от Густлика,— ответил я и полез в карман за деньгами.

— Нет, нет, сегодня мы угощаем,— улыбнулась она.— Примите самые лучшие пожелания по случаю дня вашего рождения.

— Откуда вы знаете? — изумился я.

Она полезла под прилавок и вытащила круглую ко­робку, обернутую в бумагу и перевязанную веревочкой.

— И это тоже для вас,— сказала она.

Я поблагодарил и, схватив подарок, выбежал на улицу. К счастью, у тротуара стояла свободная коляска рикши. Я сел в нее и велел везти себя на Аллею Независимости. Рикша, молодой человек интеллигентного ви­да, изо всех сил крутил педалями своего велосипеда. Вдруг на углу Хожей он остановился как вкопанный.

— Облава! — вскрикнул он.

За углом бодро выскакивали из фургонов жандар­мы. Рикша лихо развернулся, и через секунду мы уже неслись обратно, свернув на Вспульную, а затем на Познаньскую и Кошиковую.

— Наверное, вашей коробочке не хотелось бы встре­титься с жандармами,— сказал рикша, прерывисто ды­ша от усилия.

— Конечно,— улыбнулся я.— Это торт, подарок на день рождения.

— Меня-то не проведете! Стал бы такой, как вы, во­зить на рикшах торт,— усомнился он.— Ну уж нет!

— Нет так нет,— согласился я.— Скажу по секрету: в коробке взрывчатый материал, надо кое-что взорвать.

— Вот это больше похоже на правду,— решил рикша.

Проехав мимо будок постовых у военных зданий на Аллее Независимости, мы выскочили вскоре на Мокотовское поле. Здесь было спокойно, и только возле пере­сечения Аллеи с улицей Нарбутта из-за угла выполз на мостовую патруль. Пятеро жандармов шли не торопясь, вспарывая воздух дулами выставленных вперед автома­тов. Я часто смотрел на эти красные жирные морды, сросшиеся со стальными касками, и старался вообра­зить их себе в какой-нибудь из знакомых мне саксон­ских или баварских деревушек. Это были те самые парни, которых я видел из окошек отцовского автомоби­ля. Тогда они работали в поле, или стояли у кирхи в ма­леньком живописном городке, или пили пиво в подваль­чике под ратушей. Каска, мундир и автомат отрезали их от прошлого и превращали в машину, выполнявшую лишь несколько движений. Командир патруля поднял руку, останавливая нас, и рикша уже ничего не мог сделать, потому что вчерашние деревенские парни дер­жали пальцы на спусковых крючках.