Читать «Записки молодого варшавянина» онлайн - страница 42
Ежи Стефан Ставинский
Я со злостью разглядывал фотографию, стоявшую, как знамя, у ее тахты, где был изображен улыбающийся болван. Она говорила, что этот Ромек играет в лагерном театре Офелию. И ее вовсе не смешила, а трогала эта попытка любой ценой быть активным. Я ничего не мог с этим поделать. Даже если бы я вдруг обрел доказательства того, что лагерная жизнь превратила этого красавчика в педераста, я все равно нe сказал бы ей ни слова. Долгое время я боролся с желанием написать ему (письма отравлялись на специальном бланке, который выдавался военнопленным каждые две недели: на одной половинке писали они, на другой разрешалось писать ответ. Бланк, однако, нетрудно было купить на черном рынке) и придумывал по вечерам убедительные доводы. Он должен вернуть ей свободу, написать черным по белому, что уже не любит ее, что детская любовь не должна сломать ей жизнь только потому, что он оказался в плену, что нынче не те времена и у жизни свои права, что я сделаю ее счастливой и мы оба будем молиться за него и так далее и тому подобное. К сожалению, я не мог послать такого письма, ибо навсегда потерял бы Терезу, узнай она хоть что-нибудь. Таким обрами, я продолжал пребывать в дурацком положении, но хоть я и бесился, хоть и кипел от злости, страдая и стеная, возмущаясь и злопыхательствуя, я не только уважал Терезу, но и восхищался такой романтической личностью и, может, потому любил ее еще больше, еще сильнее.
Я прилег, чтобы, поспав, избавиться от самогонного угара. К сожалению, тревога и раздражение не дали мне уснуть. Поэтому я встал и занялся уничтожением деловых бумаг, которые спускал в унитаз. Я часто делал это у себя на службе, стараясь внести в дела как можно больший беспорядок. Перспектива контроля со стороны доктора Гуфского меня совершенно не беспокоила — война ведь близилась к победному концу! Когда я выбежал из дому, была половина первого. На трамвайной остановке я увидал своего школьного приятеля Земовита, он как раз выходил из трамвая. Как и вся наша школьная компания, он тоже состоял в организации, но, будучи подхорунжим-артиллеристом, действовал в другой группе.
— Привет, старик! — улыбнулся он.— Чего это ты так летишь? Тише едешь, дальше будешь, разве не знаешь?
— Да у меня маленькая неприятность случилась,— ответил я в том же шутливом тоне. Впрочем, мы все так разговаривали друг с другом.— А что ты купил в городе? Икру или устриц?
— Духи Гэрлена,— пояснил он.— Собираюсь на именины к одной знакомой.
— Желаю успеха! — воскликнул я, вскочив в трамвай.
Земовит изящно помахал мне и пошел своей дорогой. Я мог бы дать голову на отсечение, что в свертке, который он нес, был пистолет или пластик, но Земовит никогда не признался бы в этом.