Читать «Образование Маленького Дерева» онлайн - страница 27

Нам с дедушкой встречался орешник гикори, или кинкапин, или каштаны, а иногда — черный грецкий орех. Не то чтобы мы специально их искали, все выходило как бы само собой. Мы ели орехи, выкапывали корни, видели енота, глядели на дятла, и между делом сбор листьев сводился практически к нулю.

В сумерках, пока мы шли по ущелью домой, нагруженные орехами, кореньями или другой добычей, дедушка вполголоса бранился, — когда бабушка не могла его слышать, — объявлял, что завтра не позволит, чтобы мы «разбрасывались» на такую ерунду, и клялся, что мы будем целый день собирать листья. Что всегда производило на меня самое зловещее впечатление — но, впрочем, никогда не воплощалось в жизнь.

Мешок за мешком, постепенно листьями и иголками заполнялось все поле. И после легкого дождя, когда листья — самую малость — прибивало к земле, дедушка впрягал в плуг старину Сэма, нашего мула, и мы начинали пахать.

Я говорю «мы», потому что дедушка давал пахать и мне. Я едва мог дотянуться до ручек плута и почти все время должен был повисать на этих ручках всем телом, чтобы не давать острию плуга чересчур глубоко врезаться в землю. Иногда острие совсем вырывалось из земли, и плуг прыгал вперед, как кузнечик, не выполняя работы. Старина Сэм был со мной терпелив. Он останавливался и ждал, пока я отчаянно боролся с плугом, пытаясь его выровнять, и не двигался с места, пока я не говорил: «Трогай!»

Чтобы острие плуга входило в землю, ручки нужно было толкать кверху, и по ходу дела, попеременно толкая ручки кверху или повисая на них, я научился держать подбородок подальше от поперечины между ними, иначе, зазевавшись, я мог получить довольно увесистую, учитывая мои размеры, зуботычину.

Дедушка шел за нами по пятам, но в мою работу понапрасну не вмешивался. Чтобы старый Сэм повернул налево, надо было сказать: «Хо-о!» — а при повороте направо надо было сказать: «Джи-и!» Если старина Сэм, задумавшись, отклонялся влево, я кричал: «Джи-и!» — но он был туговат на ухо и не понимал. Дедушка подхватывал: «Джи-и! Джи-и! Джи-и! Провалиться тебе в ад ко всем чертям, джи-и!» — и тут старина Сэм возвращался на правильный курс.

Беда была в том, что Сэму так часто доводилось слышать про ад, чертей и тому подобное, что джиканье слилось у него в памяти в единую совокупность с бранью и проклятиями, и он не шел направо, пока не улавливал весь набор целиком, резонно полагая, что только он и служит сигналом к повороту. Что требовало основательных познаний в области ругательств, которыми мне и пришлось овладеть, чтобы сохранить свою должность пахаря. Все было прекрасно до тех пор, пока однажды мою беседу с Сэмом не услышала бабушка. Дедушка был сурово отчитан, после чего объем моего пахарства — когда рядом оказывалась бабушка — значительно сократился.