Читать «Том 1. Детство Тёмы. Гимназисты» онлайн - страница 254

— Карташев, к директору, — мелькнул в дверях долговязый Иван Иванович. — В учительской, — меланхолично указал он.

Карташев, оправляясь, вошел в приемную. Из накуренной учительской с папироской в зубах вышел к нему директор. Директор шел не спеша, наседая всем туловищем на толстые ноги, и спокойным взглядом мерял Карташева.

Леонид Николаевич, вошедший в это время из коридора, скучный, равнодушный, мельком посмотрел на Карташева, скользнул взглядом по директору и, не меняя равнодушно-усталого вида, прошел в учительскую.

— Вылететь вон захотелось? — равнодушно, просто спросил, подойдя, директор.

Он сделал небрежную паузу и прибавил:

— Что ж, и вылетите…

Это было сказано таким простым голосом, что Карташев ни на мгновение не усомнился, что так и будет.

— Ваше превосходительство…

Карташев знал, что директор требует такого обращения, но надеялся, что никогда не придется ему именно так величать нового директора; теперь же не только проговорил «ваше превосходительство», но проговорил так мягко и нежно, как только мог.

— Что ж «ваше превосходительство»?.. — спокойно спросил директор, ожидая, что еще скажет Карташев.

— Я очень сожалею, если оскорбил учителя… но он слишком не щадит самолюбия…

— А оно, очевидно, велико у вас, так велико, что по спискам вы оказались последним: действительно, задел самолюбие…

Директор брезгливо ждал ответа.

Карташев потупился и молчал.

— Я думаю, что мы можем договориться с вами с двух слов: первая жалоба учителя — и вас не будет в гимназии. Понятно?

— Понятно, — прошептал Карташев.

— Ну, и марш!

— Что? что? — посыпалось на Карташева, когда он вошел в класс.

— Ничего, — пожал плечами Карташев, — сказал, что выгонит.

Карташев сел и безучастно задумался. Хорошего было мало: если не выгонят, то срежут; и, несмотря на это сознанье, он чувствовал какую-то роковую неспособность переломить себя и засесть за эту проклятую латынь.

Другой приговоренный, Ларио, был, напротив, весел и беспечен, он напевал из оперетки и с треском передавал содержание пикантных мест ее.

— Да-с, — многозначительно протянул Корнев, косясь на Карташева, — вы все-таки, господа, того… ухо востро держите… вы тоже, signior Ларио… Смотри: опять застрянешь.

Он любовно, добродушно хлопнул по плечу Ларио.

Ларио нетерпеливо дернул плечом.

— Начхать…

— Эх, ты…

— Да, уж вот такой, как есть: что люблю, то люблю, чего не люблю — извините…

Ларио сделал комичный жест и, скорчив отчаянную физиономию, крикнул бодрясь:

— Кто со мной в оперетку?

— Да брось ты свою оперетку, — отвечал лениво Корнев.

— Вася, не фальшь! Говоришь не то, что думаешь: дай себе отчет. Стой! зачем бросить?

— Разврат же…

— То есть в чем?

— Ну, точно не знаешь? чуть не голые выходят на сцену…

— Врешь… выходят в древних костюмах… Чем же бедненькая Еленочка виновата, что тогда так ходили… Постой… Ты классик? Ну, и должен ей сочувствовать. Да, наконец, отчего же и не посмотреть это самое декольте? Я не знаю, как ты, а я во~ какой корпуленции и в монахи не собираюсь.

Ларио конфузливо щурился и, маскируя неловкость, пускал низкие ноты «хо-хо-хо!».