Читать «Мечтатели» онлайн - страница 20

— Я бы не отказался, — сказал он и добавил с хорошо просчитанной непосредственностью: — А я уж думал, вы меня никогда и не пригласите.

С этого момента он уже не нуждался в суфлере, потому что выучил свою роль наизусть.

Родители Teo и Изабель жили на втором этаже в одном из домов на улице Одеон; подниматься нужно было по узкой винтовой лестнице со двора, неотличимого от тысячи других дворов Левого берега. Квартира была очень большой, если исходить из числа комнат, но на самом деле комнаты все были крохотными и низенькими и казались еще меньше из–за стоящих повсюду книжных шкафов.

Отец их, поэт, выглядел как статуэтка из папье–маше работы Джакометти, на которую накинули домашний халат. Всю жизнь он жил на краю пропасти с такой элегантностью, с какой иные живут в особняке на берегу Женевского озера. Он прославился как исключительно взыскательный поэт. Стихи он писал, уподобившись плотнику, решившему выточить спичку из целого ствола дерева. Для того чтобы сделать следующую спичку, ему требовалось, соответственно, срубить новое дерево. Под спичками в данном случае разумеются, конечно, слова. Он дорожил удачными словами, как иные писатели дорожат удачными фразами.

На каждой странице его стихотворных сборников было так мало слов, а в сборниках — так мало страниц, что рецензии на его книги всегда оказывались длиннее самих книг. И как все поэты, живущие вдали от толпы и редко удостаивающие мир своим появлением за пределами башни из слоновой кости, он крайне болезненно воспринимал критику. Поэтому в его телефонных книжках было зачеркнуто не меньше номеров, чем слов — в его рукописях.

Мать близнецов была англичанкой: намного моложе своего мужа, она с готовностью взялась играть в жизни поэта роль, которая сводилась, в основном, к обслуживанию его болезненной и раздражительной музы. Она всегда мчалась на первый же зов стихотворца с каким–нибудь очередным плацебо наготове: чашкой жидкого индийского чая, пустыми словами ободрения, а чаще всего — элементарным молчанием. Как–то раз, когда 'со, растянувшись на ковре, слушал у себя в комнате болеро Равеля, она так часто засовывала голову в комнату с просьбами сделать музыку тише, чтобы не беспокоить отца, что в конце концов знаменитое крещендо прозвучало таким же пианиссимо, на котором прошла вся жизнь этой дамы.

Когда Изабель вошла в гостиную, ее отец сидел в кресле перед камином, богато украшенным лепниной.

Изабель кокетливо накрутила на пальчик прядь отцовских волос и сказала:

— Папа, это мы. Мы сегодня обедаем дома.

— Разве вы не собирались пойти в Кинотеку? — буркнул отец, не отрываясь от своего занятия: разрезания страниц книги бронзовым ножом.

— Она закрыта, — сказала Изабель, вынимая нож из отцовской руки. — Разве ты не видишь, что у нас сегодня гость. Его зовут Мэттью.