Читать «Повесть об укротителе» онлайн - страница 27

Николай пригласил своих друзей пообедать.

Чайная находилась недалеко от театра. В ней стоял веселый гул мужских голосов и висел дым от курева. Народу — битком набито. Расторопный сухопарый официант, заметив Ладильщикова, откуда-то мигом принес столик, подставил к нему три стула и, поклонившись, любезно сказал:

— Прошу садиться, товарищи артисты. Что прикажете?

— Пару чая, — сказал Ладильщиков..

— А мне что-нибудь покрепче, — усмехнулся Ананий Матвеевич.

— Пожалуйста, папаша. Официант исчез.

— Видите, почет и уважение вам, Николай Павлович, — сказал Петухов,

— Ну что вы, Ананий Матвеевич…

— А что, по заслугам и честь.

Ладильщиков всегда неловко себя чувствовал, когда его хвалили, но Ананий Матвеевич не обращал внимания на его смущение. В присутствии Маши ему особенно хотелось расхваливать своего друга.

— Вот опять же и водку не пьешь, не куришь, — продолжал старик, — это хорошо.

Маша молчала. Ей было как-то неловко сидеть среди мужчин одной. В чайную она пошла ради Николая Павловича. Ведь у него сегодня такой радостный день. Ей хотелось побыть с ним, да и он ради нее даже изменил своей привычке: обычно после представления Николай кормил медведя, как бы награждая его за выполненные номера, а сегодня он не сделал этого. «Пока провозишься с ним, а Маша уйдет…» — подумал Николай. У него было веселое, бодрое настроение.

А голодный медведь, оставленный на привязи в сарае, нервничал. Набегала слюна. Медведь переступал с ноги на ногу, покачивался и дергал цепь. Потом стал скрести землю лапами. Около сарая собрались ребятишки и прильнули к щелям.

— Э-э, гляди, что делает! — крикнул один из них. Ладильщиков не обратил внимания на этот крик. Он знал, что когда Мишук нервничает, то копает землю. «Покопает и перестанет», — подумал Ладильщиков. Но все-таки поторапливался. Обжигая губы, он пил горячий чай и посматривал то в окно, то на Машу.

И вдруг снаружи послышался какой-то сильный топот, звон колокола и крики. Тревога! Кто-то в чайной крикнул: «Пожар!», — и все хлынули наружу, опрокидывая стулья.

— Где горит? Что горит? — спрашивали люди друг друга, глядя по сторонам. Но никто нигде не видел ни огня, ни дыма. Почему же пожарная тревога?

По широкой главной аллее на больших повозках, око-ванных железом, мчались пожарники. В повозки были запряжены попарно могучие рыжие лошади. На повозках стояли красные насосы. Пожарники, одетые в брезентовые куртки, в блестящих медных касках, ехали стоя, строгие и решительные, сильные и смелые. Казалось, что это мчатся колесницы с воинами-богатырями в атаку, на смертный бой с врагом.

Отовсюду из павильонов выбегали люди и тревожно спрашивали:

— Где пожар? Что горит?

Пожарники круто осадили коней около чайной, и кто-то крикнул в толпе:

— Чайная горит! Театр горит!

Ладильщиков побежал к сараю. Он хотел увести Мишука подальше от опасности. Вбежав в сарай, Ладильщиков крикнул:

— Мишук! Что ты наделал?!

Медведь возился в выкопанной яме и, зацепившись когтями за какие-то провода, злобно рычал и конвульсивно весь подергивался. «Наверно, зацепил электрические провода…» — мелькнула у Ладильщикова тревожная мысль. Он схватил стоявшую в углу палку и ею отделил провод от лап медведя. Мишук выскочил из ямы и, пугливо озираясь, рванулся в сторону. Ладильщиков отвязал медведя и, сунув ему в рот медовый пряник, повёл из сарая. В дверях он столкнулся с группой пожарников и директором театра Аменицким.