Читать «Мишахерезада» онлайн - страница 84

Полоска плоского берега перед ними выстлана досками. На доски выволакивают из воды добытых оленей и раскладывают в ряд.

Сначала надо пройти ряд с топором и плашкой и отрубить им головы. Плашка — это чурочка с вбитой для переноски скобой. Головы откладываются отдельно.

Потом кончиком ножа вскрывается брюшина и выпускается бутор — все внутренности. Они грузятся в носилки, легкие вырываются за трахею и кидаются к кишкам. Носилки относятся в яму.

Сердце надрезается и очищается от остатков крови, от печени отделяется желчный пузырь, сердце и печень кидаются по разным ящикам.

Голяшки с копытами отрезаются, нож проходит суставы через хрящи и связки, ножки выкидываются в те же носилки с бутором.

Затем центральный разрез продолжается до среза шеи вверх и нижнего отверстия вниз, и от него четыре надреза по внутренней длине ног. Ножом аккуратно подрезаешь связующие пленки, крепящие шкуру к мышцам. И надавливаниями кулака отделяешь шкуру от туши, словно отлепляешь марку от конверта.

Обдирать удобнее уже на весу, вдев крючья над суставами задних ног и повесив под балку. Чулки — шкуру с ног, это камус, снимают отдельно. Лобик с головы, род скальпа, — отдельно. Их надо аккуратно сложить в стопу, пересыпав крупной солью для сохранности.

Осталось вырезать из голов языки — отдельно, и вырубить из черепов рога с прилегающим куском кости.

Жесткая оленья шерсть тупит нож мгновенно, все время приходится точить.

Руки и нож ополаскиваешь в воде, от ледяной воды руки немеют, лимфа разъедает мельчайшую ссадинку в незаживающую ранку, на ночь мажешь руки техническим вазелином и кряхтишь.

В первый день от этой работы мутит и тошнит.

Через месяц я вдруг поймал себя на равнодушной мысли, что точно так, теми же действиями, могу разделать и человека. Отделить голову, выпотрошить, печень налево, сердце направо, кишки в яму. Ничего особенного в работе палача нет. Ополоснуть руки, вытереть о штаны, закурить, уже позвали:

— Миша, иди чайку хватанем! — Револь заварил и сел на ящик.

Валет и типажи

Кличка «Валет» на Валерке написана. Большая буква на большом пальце, остальные на остальных. Он тощий, жилистый, кудлатый, шебутной. С такими легко и хорошо.

— Ты меня знаешь, мне деньги по фигу, — плюет и лыбится он.

— А чего работаешь?

— А из интереса. Чтоб по-нормальному.

На разделке он рвал за двоих, потный и веселый.

— Вон тот здорово хуярит! — отметили друг другу нганасаны, на неделю подключенные к процессу решением неких местных органов. Для нганасан это типа на картошку отправили. Природные тундровики, маленькие, субтильные, сто пятьдесят сантиметров на сорок килограмм. А в сопку прет по тундре, как паровоз, хрен за ним угонишься. Работают не то чтобы лениво, просто у них замедлитель в организме. Среднее между охотником и вялым овощем. В тундре жизнь такая: и торопиться некуда, и силы беречь надо небольшие, и потеть вредно. Им запрещено продавать спиртное: спиваются. Мы с нашими двумя разделили как-то свои цалаговские сто двадцать пять граммов. Со стопки у них поплыли масленые глаза, ласковые и наглые щелочки.