Читать «Немой миньян» онлайн - страница 96

Учитель и заведующий музеем бросает на столяра перепуганный взгляд, нервно надевает пенсне и поднимает со стола к близоруким глазам раскрытую местечковую хронику, словно хочет выяснить, соблюдалось ли предписание платить налог на новую одежду меламедам для бедных детей или оно осталось только на бумаге, как утверждает этот циник Махтей. Элиогу-Алтер Клойнимус снова думает о том, о чем уже не раз думал: хотя он больше не верит в светскую еврейскую школу и в обещанное революционное счастье, он все-таки не может стать евреем из бейт-мидраша. Он не может произносить молитв, которые не переживает в своей душе, да и торг по поводу вызовов к Торе и знаков почета, каким он бывает в молельне даже на Новолетие и на Судный день, ему не по сердцу. Но еще больнее ему слушать о евреях, для которых бейт-мидраш — это печка, чтобы погреться, а не место для молитвы и изучения Божественной Торы. Его характер, несчастье его юности, не изменился и на старости лет — он остался романтиком.

Бедняки вокруг печки

С каждым днем ветер дул все холоднее, а снег шел все чаще, и все больше оборванных евреев приходило в Немой миньян погреться у печки. Когда такой гость входил и Эльокум Пап замечал его из угла, где занимался резьбой, он вставал и стоял, похожий на тощее огородное пугало, с которого ветер сорвал тряпки и которое больше не пугает слетевшихся черных птиц. Эльокум Пап узнавал в пришедших евреях с глиняными физиономиями и жидкими соломенными бородками городских водоносов. Один из них, низенький, подволакивал ногу и раскачивался при ходьбе, словно нес два полных ведра. Другой, с перекошенной физиономией и длиннющими ногами, ходил как на ходулях. Третий, с беззубым ртом, все время придурковато улыбался. Водоносы были обуты в большие тяжелые башмаки и подпоясаны веревками. Из их пальто торчали куски ватной подкладки, а за пазухой они носили все свое имущество: черствый хлеб, жестяные кружки для кипятка, грязные тряпки.

Заходили и чтецы псалмов, бороды которых свалялись в колтуны, а глаза свидетельствовали о постоянном недосыпании, вызванном тем, что они целыми ночами сидели рядом с покойниками. Они носили зимние шапки с опущенными ушами, похожими на большие уши лесных зверей. «Тут не хватает только могильщика», — пробормотал Эльокум Пап, и словно нечистая сила его подслушала: заявился могильщик с трясущейся от старости головой и дрожащими руками. Но хотя он больше не мог копать могил, он мог еще пить водку и балагурить. К собранию присоединился и лавочник-сиделец в плоской шапке с помятым козырьком. Стоя у печи, он беспрерывно смеялся и махал руками, чтобы показать, как у него радостно на душе, хотя все знали, что гуртовщики больше не доверяют ему ни гроша.