Читать «Последняя глава» онлайн - страница 171
Кнут Гамсун
— Ничего подобного! — сказал он, — каким образом… зачем ты спрашиваешь? Я ведь для нее ничего не значил и сам не хотел брать ее сюда, я только так себе сказал это. Я не хуже ее, сын усадьбовладельца, и хорошо знаю свое дело, у меня своя усадьба и земля, как ты видела, у меня дом — полная чаша. И у меня есть свои планы, о которых Елена ничего не знает. Нет, спасибо, никогда и не вспоминаю о ней.
Долгой беседой успокоил он фрекен; у него нашлись чистые, красивые слова о том, что только ее, Юлию, бог предназначил для него, и что только с нею он будет счастлив. Понятно, здесь было примешано тщеславие; теперь он уже не мог желать себе никого, кроме нее; она в его глазах и в глазах всего села значила много больше, чем дочь хуторянина. Она была красивая и знатная, знала все на свете: такая у нее была умная голова и дельные руки.
И правда: фрекен д'Эспар напрасно ревновала, совершенно напрасно. Даниэлю очень хотелось жениться, и он расцветал при одной мысли об этом. Если он слишком надоедал ей своими нежностями, то влюбленность его служила ему извинением, а в общем он был очень сносен в ежедневном общении.
— Лавочник показал мне белые гардины к твоим окнам, но я их не взял, — сказал он.
— Ну, так поди и возьми, деньги я дам тебе, — ответила фрекен. — Возьми также и занавеси поплотнее, такие, чтобы сквозь них ничего не было видно.
— Это для того времени, когда ты лежать будешь?
— Да, — фрекен не делала из этого тайны, это для того времени, когда она лежать будет. — Купи также зеркало, — сказала она, — зеркало побольше, чтобы на стену повесить можно было. А то у меня только ручное.
— Да скажи только, если что-нибудь хочешь, — ответил Даниэль. — Ты только скажи…
На пасху снова понаехало много народа в санаторию, и некоторые из приезжих приходили иногда на сэтер. Может быть, они слышали кое-что о молодой девице, о горожанке, поселившейся здесь, они хотели видеть ее; но напрасно: она не показывалась. Теперь она могла стоять позади своих новых занавесей и наблюдать любопытную, праздничную публику, этих бездельников, также лыжных спортсменов; никого не было между ними из старых пансионеров, ни одного знакомого.
Но вот однажды пришла фрекен Эллингсен; она прямо прошла в комнату фрекен д'Эспар и поздоровалась с нею. Фрекен Эллингсен была совсем прежняя, прекрасно одетая, высокая и ladylike, красивая. То был настоящий сюрприз. Фрекен д'Эспар приятно было ее видеть, она пришла, так сказать, с ее родины, от ее соотечественников, из старой среды, ставшей теперь для нее новой и далекой.
— А Бертельсен здесь? — выпалила она. — О, она стала такой невоспитанной и прямой, и она живо раскаялась в том, что задала этот вопрос.
Фрекен Эллингсен просто ответила:
— Нет, — тихо и без вздоха сказала она, — он ведь жених фру Рубен.
— Неужели?..
— Разве вы не прочли объявления в газетах?
— Нет, здесь я газет не читаю. Молчание.
— Да, вот как это кончилось! — сказала фрекен Эллингсен.
— Никогда я не ожидала!.. Ведь только недавно умер ее муж?
— Да, и бог его знает, как он умер…