Читать «Последняя глава» онлайн - страница 163

— Привет, коллеги!

Те, не привыкшие к его шуткам, молчали.

— Дня два тому назад я обратился к нашему новому доктору с этой вот раной, — сказал он, обращаясь к фрекен д'Эспар.

— Получили вы что-нибудь против этого? — спросила она.

— Да, два стакана грога.

— Два, стакана чего?

— Два стакана грога. Он применяет необыкновенные лекарства, временами пускает в ход испанскую трость.

— Шпунскую мушку, хотите вы сказать, — подсказал ему ректор, — но это лекарство обыкновенное.

Самоубийца отнесся с презрением к нему и ничего не ответил.

— А иногда он пускает в ход цветы. Он оригинал. Ректор, желая быть любезным, ответил:

— Да, цветы, это бывает иногда хорошо, они могут оказывать на больных благотворное действие.

Самоубийца продолжал обдавать его презрением. Фрекен сказала, кивнув головою:

— Да, это верно.

— Что верно? — спросил Самоубийца, — что цветы хороши? А почему не посылают пуговиц: перламутровых, роговых, оловянных?

Смех.

Ректор опять принял достойную осанку, он не хотел больше шутить:

— Да, завтра я заканчиваю свое пребывание здесь.

Фрекен:

— О, уже завтра…

— Завтра я уезжаю. А вы когда уезжаете, фрекен?

— На днях. В один из ближайших дней.

— А вы, молодой человек?

На этот прямой вопрос Самоубийца задорно ответил:

— Я не уезжаю.

— Вот как, значит вас не призывают никакие обязанности?

— Но вас, насколько я понимаю, призывают?

— Понятно. У меня есть обязанности, и вы, конечно, не будете этого отрицать? — улыбаясь спросил ректор. — Мы, учителя, преподаем в школах и, по мере сил наших, приобщаем людей к тому, чему сами учились.

— Не верьте ему, фрекен, — сказал Самоубийца, — это не так невинно.

Фрекен чувствовала неловкость при мысли, что ее затягивают в разговор, и спросила примирительно:

— Ну, конечно. Школа ведь невинна?

— Школа извращает природу, она старается направить ученика по ложному пути, идущему совсем по другому направлению, нежели нормальный. Школа приводит по этому ложному пути прямо в пустыню.

Ректор сделал вид, что это очень забавно, больше ему нечего было делать.

— А я-то думал, что вышел из пустыни, — сказал он. Фрекен тоже засмеялась и приняла его сторону.

— Но вы должны же быть справедливым, господин Магнус, ведь ректор — большой ученый — доктор!

— Ректор, наверно, очень доволен собою, — равнодушно ответил Самоубийца. — Такими и должны быть все ректоры, иначе им невмоготу будет на кафедре.

— Ну, кафедра — не мучение, для нас это удовольствие.

Молчание.

— Так вы тоже уезжаете, фрекен? — спросил Самоубийца. — Ах, да, мы странники на земле, странствуем здесь и там, многие навсегда остаются в санатории. Вот давеча мы с доктором посетили кладбище, предназначенное нам, оставшимся…

Никакого ответа на эту непонятную речь.

— Может быть, я не точно понял вас, сударь, — сказал, стараясь быть любезным, ректор, — но что же, вам не нравится наша деятельность на кафедре?

Молчание.

— Ректор спрашивает вас, — напоминает фрекен.

— Ректор поступает по совести, — сказал Самоубийца, — в его школе дети учатся всевозможным наукам по всевозможным направлениям. Потом, после долгих, долгих лет, дети выходят из школы, конечно, но поступили-то они в нее телятами и жеребятами. Невозможно чтобы они запомнили все, чему учились, а если и помнят, то это все равно ни к чему. Они забывают, что составляет западную границу озера Эйерна, забывают, что у корнеплода нет чашечек. Первоначально школа посещалась в свободные часы, то было времяпрепровождение для взрослых, она превратилась в ад для детей. Когда же они вырываются из этого ада на волю, они уже состарились: многие облысели, многие наполовину ослепли, и еще многие — умерли. Детей не следует посылать в школу.