Читать «Создатель» онлайн - страница 18

Дождь

Яснеют очертания двора, Где дождь проходит, морося над садом. Или прошел?.. В сырые вечера Минувшее родней всего, что рядом. С ненастьем возвращается пора, Когда завороженным нашим взглядам То, что зовется "розой", мнилось кладом И явь была, как праздники, пестра. Вот за окном, которое все мглистей Дождинками обласканные кисти Чернеют у далекого крыльца На сгинувшей окраине. И снова Я слышу голос моего живого, Вернувшегося моего отца.

К портрету капитана из войск Кромвеля

Не овладеть твердыней крепостною Внимающему горней литургии. Другие зори (и века другие) Пронзает взгляд, воспитанный войною. Тверда рука, застыв на рукоятке. В зеленых долах — кровь и рокот боя. Британия во мгле перед тобою, Сиянье славы, конь и век твой краткий. Мой капитан, труды бесследней дыма. Назначен срок и рвению, и латам, И всем нам, исчезающим с закатом. Все кончено и впредь необратимо. Сталь твоего врага давно истлела. Ты тоже пленник своего удела.

Старинному поэту

Пустынными кастильскими полями Проходишь ты и, погружен в туманный И неотступный стих из Иоанна, Почти не видишь, как тускнеет пламя Закатное. Бредовый свет мутится, И от Востока дымно и кроваво Грядет луна, как скорая расправа Его неукоснительной десницы. Ты смотришь на нее. Из давних былей Вдруг что-то поднимается и снова В ничто уходит. И, седоголовый, Ты вновь сникаешь и бредешь разбито, Так и не вспомнив стих свой позабытый: "И кровь луны — словами на могиле".

Другой тигр

And the craft that createth a semblance.

Morris, "Sigurd the Volsung" (1876)

Мне снится тигр. Ложится полумрак На кропотливую библиотеку И раздвигает полки и столы: Безгрешный, мощный, юный и кровавый, Вот он, бредущий лесом и зарей, След оставляя на зыбучей кромке Реки, чьего названья не слыхал (Он ни имен не знает, ни былого, Ни будущего — только этот миг.) Он одолеет дикие просторы И различит в пьянящем лабиринте Пахучих трав дыхание зари И несравненный запах оленины. Я вижу сквозь бамбуковый узор Узор на шкуре и костяк под этим Сокровищем, ходящим ходуном. Но понапрасну линзы океанов Сменяются пустынями земли: С далекой улицы большого порта Америки я исподволь слежу За полосатым тигром гангских плавней. Во сне смеркается, и понимаю, Что хищник, вызванный моей строкой, — Сплетенье символов и наваждений, Простой набор литературных тропов И энциклопедических картинок, А не зловещий, неизбежный перл, Что под луной и солнцем исполняет В Бенгалии и на Суматре свой Обряд любви, дремоты и кончины. И против тигра символов встает Живой, гудящий колокольной кровью И расправляющийся с бычьим стадом Сегодня, в этот августовский день, Пересекая луговину мерным Видением, но только упомянешь Или представишь этот обиход, Как снова тигр — создание искусства, А не идущий луговиной зверь. Еще попытка. Думаю, и третий Останется всего лишь порожденьем Сознания, конструкцией из слов, А головокружительного тигра, Вне мифов рыщущего по земле, Мне не достигнуть. Может быть. Но что-то Толкает снова к странному занятью Без смысла и начала, и опять По вечерам ищу другого тигра, Недосягаемого для стиха.