Читать «Бриг «Три лилии»» онлайн - страница 95

Корзина Боббе стояла пустая, возле Ульрикиного кола на лужайке лежал обрывок веревки.

Когда тебе пятнадцать и ты вот-вот собираешься уйти в плавание, ты, разумеется, ничуть не веришь в старушечью болтовню о «заколдованных морских овцах». Но стоило Миккелю перестать возить ложкой, как сразу становился слышен леденящий душу вой ветра на Бранте Клеве.

У бабушки были свои заботы.

— Что станем делать, как выскребем всю муку в ларе? — ворчала она у печки.

Петтер Миккельсон проглотил клейкую кашу и попробовал говорить животом. Он научился этому в Клондайке.

— А не переделать ли нам постоялый двор на корабль? забурчал голос из-под жилета. — И уйдем в море, вся шайка. Бабушка станет на руль, Петрус Миккельсон на реи полезет. А мальчонка будет кастрюлями командовать.

Он ничуть не хотел этим упрекнуть бабушку за комья в каше, но у Матильды Тювесон всегда портилось настроение, когда заговаривали о море.

— У вас только и мыслей, что в море уйти! — всхлипнула она. Бабушка повернула к Миккелю старое, морщинистое лицо: — Уж ты-то… Или забыл, каково это — сидеть дома и ждать, ждать, а его все нет и нет…

Миккель смотрел вниз. Хлопнула дверь за бабушкой.

Послышался виноватый голос отца:

— Что, стыдишься?

Миккель глянул на книжечку в клеенчатой обложке, торчавшую из отцова кармана.

— А что у тебя за книжка, отец?

Петрус Миккельсон встал со вздохом, сунул в карман сверток с мелкими гвоздиками и пошел к себе.

— Вот прочту, увидишь. После меня — твой черед. Спокойной ночи, Миккель.

«Прочту — увидишь… Дупло — в августе…» Болтает невесть что, лишь бы заморочить голову бедняге, которому никогда, никогда…

Заячья лапа в башмаке сразу стала больше, а сам Миккель — меньше блохи.

«Если капитан Скотт уже набрал команду, — думал он, — спрячусь в трюме. Не нужны им Хромые Зайцы — пусть за борт бросают, а здесь не останусь!»

Он взял свою тарелку и отнес на крыльцо — на случай, если Боббе вернется голодный.

Потом… потом Миккель сделал то, чего не делал уже пять лет: шмыгнул в сарай, в Ульрикин уголок.

Но Ульрики не было на месте.

«Скучает, животина, пошла к Синторовым овцам», — сказал он себе, отгоняя ноющую тревогу.

«Морская скотина — подумаешь! Человек не сегодня-завтра в море уйдет, станет он бояться какого-то вздора!»

Миккель плюнул на навозные вилы и зашел в стойло.

Здесь было тепло и уютно…

«Неужели правда, что Скотт — это дубильщик?» Миккель зевнул и мысленно отправился на лодке через залив.

Вот и цирковой фургон стоит на старом месте, только слоновья голова с двери исчезла.

«Оторвали бы ему тогда поддельную бороду, было бы все ясно», — подумал Миккель, и вилы словно кивнули.

Заячья лапа согрелась в соломе. «Как бы узнать — капитаны сразу выбрасывают „зайцев“ за борт или сначала исповедуют и накормят?»

Мысли начали путаться, в голове закружились яблони, книжки с клеенчатой обложкой, воющие Ульрики с восемью ногами и здоровенным рогом во лбу…