Читать «Бриг «Три лилии»» онлайн - страница 91

Но Петрус Миккельсон только смеялся:

— Лучше нет куриного бульона! Ну-ка, Миккель, слетай в огород, петрушки поищи! Без петрушки разве тот вкус?.. — Потом он нагнулся и шепнул Миккелю на ухо: — Не вешай нос, сынок, мы еще возьмем свое!

Глава пятая

Книжка в клеенчатой обложке

А только что уж тут возьмешь, коли в карманах пусто, а гранит весь?

Миккель окончательно решил попросить у Грилле лодку и махнуть под парусом к Эбберу — выяснить, как и что.

Но тут, как назло, установился мертвый штиль.

Вечером, когда все спали, он шмыгнул во двор и сунул руку в дупло.

— Господи, сделай так, чтобы там лежала тысячная бумажка и пятьсот серебряных монет, — прошептал Миккель, глядя на луну над Бранте Клевом.

Но в дупле оказалось только два гнилых яблока и дохлая крыса.

Луна укрылась за тучи, кромешный мрак окутал постоялый двор. У Миккеля было накоплено три риксдалера, которые он хотел добавить к отцовым сбережениям. Теперь некуда было их добавлять.

На следующее утро Петрус Миккельсон взял кувалду и зашагал к каменоломне. Однако стоило ему зайти за сараи, подальше от всех глаз, как он повернул, крадучись, в сторону верфи.

А бабушка стояла у окошка и все видела.

— Ну никак у него море из крови не выходит… — пробормотала она.

Миккель сидел у стола и воображал, что сучок в доске посередине — якорный клюз. А царапины — такелаж.

«Море в крови?» — подумал он и начертил складным ножом парус. Что бабушка имеет в виду? Когда непрестанно в животе сосет? Или когда ноги так и идут сами к верфи?

Он сунул нож в карман и шмыгнул следом за отцом.

Петрус Миккельсон сидел в лощинке над верфью. Он прислонился спиной к камню и глядел в книжку с клеенчатой обложкой. Кувалда лежала в стороне.

Миккель, спрятавшись в кустах, слушал и ничего не понимал.

— Селенографическая долгота! Географическая долгота!..

Читая, Петрус Миккельсон пристукивал пальцем по колену.

— Запишите точный магнитный пеленг в градусах! — крикнул он вдруг неведомо кому.

Миккель похолодел. Все ясно: перед ним сумасшедший человек. И этот человек — его собственный отец. Клоун какой-то, ему только в цирк к Эбберу…

Миккель тихонько побрел домой. В горле у него торчал жесткий ком, который никак не удавалось проглотить.

Под вечер на кухню заглянул плотник Грилле; губы его лоснились от жирной свинины.

— А что, хозяин каменоломни дома? Ага, вот и он! Ну как, Миккельсон, пойдешь на верфь работать? Только скажи, уж я не брошу товарища в беде!

Миккельсон-старший убрал в карман книжку, захватил молоток и пилу и заперся в своей каморке.

Плотник остался. Он уселся поудобнее возле стола, прислушиваясь к стуку молотка.

— Уж не бриг ли он там строит, ась? На речке пускать? Что скажешь, матушка Тювесон?

Влажные глаза Матильды Тювесон сверкнули.

— У людей беда, а он надсмехается! — вскричала она и стукнула плотника кочергой так, что сажа посыпалась.

— С блохами и старыми ведьмами толковать — только время переводить! — обиженно буркнул Грилле и пошел к себе жарить свинину.

Кончилось лето. Рябина покрылась румянцем, скворечня под застрехой опустела.